– W. A. W. A. Who are you? – прокричал я в передатчик на ломаном английском. Наконец я нашел нужную длину волны. – W. A. Who are you? Here is New-France![11]

Я услышал приглушенный возглас, и кто-то ответил на прекрасном французском:

– Говорит американский самолет «Вашингтон». Где вы?

– Под вами. Сейчас зажгу свет снаружи.

Теперь самолет кружил над нашими головами.

– Вижу ваши огни. Ночью сесть невозможно. Вернемся позже. Сколько вас и кто вы?

– Около четырех тысяч. Все французы. А вас?

– В самолете – семеро. В Нью-Вашингтоне – одиннадцать тысяч: американцы, французы, канадцы и норвежцы. Оставайтесь на этой волне. Мы продолжим вас вызывать.

– Давно вы вылетели?

– Десять часов тому назад. Это разведочный полет. Вернемся к вам днем. Сейчас направляемся на юг. Не вызывайте нас, но пусть кто-нибудь дежурит у приемника. Сейчас будем вызывать Нью-Вашингтон. Очень рады узнать, что мы здесь не одни. До скорого…

И голос снова перешел на позывные:

– Here is W. A…

Затем последовал долгий разговор, который я плохо понял. По всей видимости, пилот сообщал о том, что обнаружил нас.

Не в силах усидеть дома, мы бросились будить моего брата, проживавшего в одном доме с Луи и Бреффором метрах в ста от нас, потом моего дядю, Мишеля, Менара, всех прочих членов совета. В конечном счете мы переполошили весь город. Я позвонил даже в Порт-Леон и, сообщив о самолете, приказал ускорить работы на «Отважном». Наконец наступило утро, и мы начали готовиться к достойной встрече летчиков: расчистили обширную площадку с твердой почвой и выложили белую стрелу, указывавшую направление ветра. Потом я вернулся к приемнику, у которого постоянно находилась Мартина.

– Ничего?

– Пока ничего.

– Не могло же нам это присниться!

В томительном ожидании прошло два часа. Вокруг приемника собралась целая толпа. Мой рабочий стол, к которому обычно даже Мартина не осмеливалась прикоснуться, бесцеремонно толкали, но мне было не до того. В мэрии, где стоял такой же приемник-передатчик, происходило то же самое. И вдруг:

– «Вашингтон» вызывает «Новую Францию»! «Вашингтон» вызывает «Новую Францию»!

– «Новая Франция» слушает! Говорите!..

– Мы летим над материком, близ экватора. Отказали два мотора из четырех. Не думаем, что сможем вернуться. Связаться с Нью-Вашингтоном невозможно. Слышим вас очень плохо. На случай, если мы погибнем, вот координаты Нью-Вашингтона: сорок один градус тридцать две минуты северной широты. Долгота – шестьдесят два градуса двенадцать минут к западу от вас.

– Где вы сейчас?

– Примерно на восьмом градусе северной широты и двенадцатом от вас градусе долготы.

– Оружие у вас имеется?

– Да. Бортовые пулеметы и ружья.

– Постарайтесь приземлиться. Мы вас найдем. Будем у вас, – я быстро прикинул в уме, – дней через двадцать – двадцать пять. У животных, которые похожи на носорогов, мясо съедобное. Не ешьте незнакомые фрукты!

– Если экономить, нам хватит запасов где-то на месяц. Идем на посадку, начинает глохнуть еще один мотор.

– Остерегайтесь гидр, если таковых увидите! Главное – не подпускайте их близко!

– Что еще за гидры?

– Что-то вроде летающих спрутов. Вы легко их узнаете. Сразу же стреляйте!

– Вас понял. Приземляемся на какую-то равнину, между очень высокими горами и морем. До встречи…

Передача оборвалась. Встревоженные, мы замерли в ожидании. Где-то там, за шесть с лишним тысяч километров от нас, семеро человек сражались за свою жизнь. Мы прождали целый час, и лишь тогда чей-то голос произнес:

– Получилось. Самолет частично развалился, но мы все живы. К сожалению, нам пришлось слить почти все топливо, да и наши аккумуляторы сильно разряжены. На связь выходить сможем редко – исключительно для того, чтобы задавать вам нужное направление.