Жизнь была тяжелой, бесправной и безрадостной. На их долю пришелся не один жестокий погром. Поначалу основными участниками погромов были местные греки. Враждебность между греками и евреями возникала на почве торговой конкуренции. Через местечки проходил торговый путь «из варяг в греки». Не раз еврейские лавочники лишались средств к существованию, а то и жизни, при прямом попустительстве властей. Часто и сами евреи оказывались на скамье подсудимых за участие в отрядах самообороны.
После пожара Роберта взял к себе дед Янкель, живший в соседней деревне Красавичи. Любил, учил, мечтал сделать из него фотографа. Но мальчик рано начал рисовать, и получалось у него совсем не по-детски.
Дедущка послал Роберта учиться в Вильно, знаменитое Виленское художественное училище, откуда выйдут многие звезды еврейского авангарда, такие как Хаим Сутин, Михаил Кикоин, Осип Любич, Шрага Файбиш Зарфин, Павел (Пинхус) Кремень. Все они потом встретятся в Париже на Монпарнасе, в знаменитой коммуне художников «Улей». Некоторые получат французское гражданство, но никто из них не вернется на родину.
Оба юноши учились на деньги дедушки Янкеля, но после того, как тот разорился, Вениамин ушел «на свои хлеба». Роберту недолго помогала семья и еврейская община, где благотворительность была одной из важнейших заповедей.
На этом этапе жизни они расстанутся навсегда, и каждый пойдет своим путем. Роберта ждала слава самобытного художника, материальное благополучие, несколько браков, детей и… одиночество. Лишь через 120 лет, в Мюнхене, встретятся их потомки, пережившие все перипетии великого и ужасного ХХ века. Но рассказ об этом ждет нас впереди.
******
После обучения в Виленском художественном училище Роберт Генин, чьи рисунки признаны лучшими и рекомендованы к отправке в Санкт Петербургскую художественную Академию, уезжает в Одессу продолжать художественное образование. Одесское художественное училище – одно из лучших рисовальных школ Российской империи. Вместе с ним здесь учились Исаак Бродский и Теофил Фраерман. Роберт живет впроголодь, зарабатывая ретушью фотографий. После сумрачного Полесья солнечная Одесса кажется раем. Разноязыкая, теплая Одесса – это уже не мир местечек, хотя идиш звучит на каждом шагу. Хочется забыть погромы и унижения. Свобода пьянит. Он знакомится с такими же как он бедняками, социалистами, обещающими светлое будущее, в которое хочется верить. Мечтает стать настоящим художником и завоевать новый, зарождающийся мир. Он пробует себя во всем: рисует, сочиняет романы, стихи.
«Но материальная поддержка становилась все скуднее, и я превратился в неухоженного длинноволосого юнца, оправдывающего рваную одежду художественной необходимостью. В Одессе моя пища состояла из чая и хлеба, а жил я в грязных окраинных ночлежках вместе с сотнями других обитателей: алкоголиков, безработных, воров, проституток. Однако я воспринимал это горькое существование как жертву во имя искусства, именно такой представлялась мне жизнь всякого художника, осененного свыше. Бывали и такие моменты, когда мне хотелось пасть на колени и благодарить Бога за его милость ко мне. Ведь теперь я был признанным талантом, которого уважают коллеги и которому завидуют. Все хотели познакомиться со мной, я гордился этим. Теперь я уже не стыдился своей бедности, к этому времени я уже был посвящен в социализм. Более того, я совсем сбросил обувь и ходил по городу босиком, с распахнутой грудью, длинными волосами и в шляпе с полями шириной в собственный рост. Да, я был осенен свыше, и об этом следовало знать всему городу. Продолжительное голодание сделало из меня робкого, погруженного в себя и чувствительного человека. Несправедливость на Земле, прискорбная судьба проститутки, ожесточение против богатых – вот что составляло содержание стихов и романов, сочинению которых я периодически страстно предавался, а также эскизов моих будущих картин. Я зарабатывал свои гроши ретушированием заказных портретов по фотографиям и целыми днями бывал без куска хлеба. В таком настроении я бродил по парку у моря, где ежедневно давали скрипичные концерты. Я или сочинял, или позволял пролиться слезе о моей нужде, мечтая о совсем другом будущем, в котором я никогда не сомневался. Это будет прекрасная жизнь, большое искусство, огромные выставки, мое имя во всех газетах, оно передается из уст в уста, заграница, прекрасные женщины» – так писал он в своем дневнике