Горелов нашел его кабинет, без стука заглянул в него. Влад сидел над какими-то бумагами, перед ним дымилась чашка свежезаваренного кофе. Больше в помещении никого не было.

– Владик! – позвал Горелов, не входя в кабинет.

Яшкин поднял голову, оторвавшись от бумаг, лицо его расплылось в радостной улыбке:

– Димка! Чертила! Ну что в проходе стоишь? Иди, обнимемся, что ли? Сколько не виделись? С момента награждения тебя Звездой, наверное? – говорил Влад, поднимаясь и направляясь навстречу другу.

– Да, не позже! – ответил Горелов перед тем, как они обнялись.

– Ну проходи, Герой, рассказывай, – пригласил Диму Влад, указав на стул против себя, – как там в горах?

– В горах? Ничего! Орлы летают, шакалы по склонам шатаются, иногда вместе с боевиками. Охотимся как за теми, так и за другими. Покоя не дают! Без дела, короче, не сидим.

– Знаю, на оперативках о вас постоянно докладывают. Теперь вот против Кулана и Джумы выставили?

– Против них, родимых! Слушай, Влад, у тебя выжрать нет ничего? – неожиданно спросил Горелов.

– В смысле, выпить?

– Да, в смысле, выпить, и чего-нибудь покрепче!

– Странно, ты как-то раньше в этом замечен не был!

– Влад, ты не ответил на вопрос.

– Ты же знаешь, как у нас с этим строго, но … запретный плод, понимаешь… есть в заначке початая бутылка коньяку. Будешь этот клоповник?

– Налей граммов сто пятьдесят.

– Только с закуской голяк. В буфет бы кого отправить, но все мои ребята по делам разъехались…

– Обойдемся без закуски. У тебя в кабинете курить можно?

– Кури возле окна, там и пепельница.

– Наливай!

Влад открыл свой огромный сейф, выложив из него почти всю наличную бухгалтерию, достал из самой глубины металлического шкафа бутылку «Арарата». На стол поставил чайный бокал. Плеснул в него изрядную долю спиртного.

Дмитрий махом опрокинул в себя обжигающую светло-коричневую жидкость. Закурил, отойдя к окну.

– Я развожусь с Галиной, Влад!

Горелов ожидал иной реакции друга. Но тот спокойно сказал:

– Делов-то! Мы вон с Маринкой тоже разбежались. А ведь семь лет прожили. Полюбила другого, вот так! И ничего не сделаешь. Жизнь! Поначалу тяжело будет, потом пройдет. Верь свежему опыту! А ты отойдешь быстро. Схлестнетесь с Куланом и Джумой, все забудешь.

– Может быть. Но сейчас на душе хреново. Если бы Галина полюбила другого, то, кажется, легче было бы, но она все время, сколько мы с ней прожили, изменяла мне! И, представляешь, это в ее понимании ничего особенного. Вроде так и должно быть. Вот что обидно!

– Такой расклад, безусловно, другое дело, но, Дима, не раскисай! Детей у вас нет, а это главное. А бабы, они и есть бабы, народ более чем коварный и непредсказуемый. Пройдет все, Дим. Ты только водкой боль первоначальную не заглушай. А то затянет, не отпустит!

– Об этом не беспокойся! В общем-то, у меня к тебе просьба будет.

– Давай! Что в моих силах, сделаю. Цепануть ее хахаля? Или ее саму?

– Нет. Не надо. Пусть живет, как хочет. Я сейчас поеду к ней, подписать бумагу одну да вещи кое-какие забрать. Надо будет дня через два остальное взять, что она приготовит. И доставить к матери. Сделаешь?

– А ты сам-то почему не заберешь?

– Не успею. Да и не хочу я в барахле всяком копаться.

– Не успеешь? Ты что, ненадолго в Первопрестольную?

– Завтра поутру бортом на Ханкалу.

– Понятно. Какой разговор? Сделаю! Но мы и не посидим вместе, получается?

– Если только вечером, но, признаться, не до посиделок мне сейчас. Вот в отпуск прибуду, тогда и оторвемся! Как, Влад?

– Понимаю, а посему ни на чем не настаиваю. Приедешь – позвони, телефон не забыл?

– Помню.

– Возьми еще мобильный номер, по нему всегда найдешь меня, где бы я ни был, а вообще, на тебе визитку, там все мои координаты. Найдешь!