– Это она тебе сказала? – Антон с силой тряхнул девушку за плечи.

– Какая разница?! – внезапно ощетинилась она. – Мы, женщины, сразу такое видим, чего вы, мужики, ни в жизнь не разглядите. А вы все в свои игры играете. Пока вы тут благородных воинов изображали, к нам с Танькой Чубенко чуть не каждый день подкатывал. Волей вон вчера руки распускал. Вы что думаете, нам ваши вздохи сильно нужны? Нам мужики нормальные нужны. Мужики, во всех смыслах. Понял, чудак?

– Ну и трахалась бы со своим Волеем, – вспыхнул Антон.

Он был настолько зол, что чуть не замахнулся на Машу, но перед ним уже стояла другая женщина: испуганная, со слезами на глазах и надеждой во взгляде.

– Антон, ну что ты? – Она снова прильнула к нему. – Зачем мне эта скотина? Я хочу тебя. Ты понимаешь, глупенький? Я тебя хочу и больше никого.

Сердце у Антона учащенно забилось. Он почувствовал, что не выдержит этой женской атаки, и резко отстранил девушку.

– Маша, уйди. Очень тебя прошу.

Она снова усмехнулась.

– Как хочешь, дорогой. Где лестница на второй этаж, ты знаешь. До возвращения Рыбникова еще пять дней.

Девушка пошла к лестнице. Антон резко повернулся и ухватился за бревна частокола. Со стороны могло показаться, что он напряженно всматривается в кромку леса, но на самом деле парень ничего не видел перед собой. Его душила ярость. «Неужели Таня действительно любит Рыбникова? Неужели и правда спит с ним? А что, ведь не зря он вход к девчонкам перекрыл. Мы-то все думали – из благородства, а он вот что! Одна Маша знает. А ведь Рыбников давно оказывает Тане знаки внимания. А как она восхищенно смотрит на него! Только ли как на учителя? Может, поэтому и отвергает все мои ухаживания? Ну конечно, она его любовница! И давно. Рыбников женат, у него дети. Но разве это преграда? Почему бы успешному бизнесмену не завести себе пару-тройку любовниц? А я-то, дурак, все в комплиментах рассыпался, подарочки дарил. Да что ей мои подарочки по сравнению с тем, что может дать Рыбников? Кто я для нее, если сам сенсей снизошел?! Проклятье!»

Антон яростно оттолкнулся от частокола, спрыгнул с площадки и зашагал к дому.

– Волей! – гаркнул он. – Волей, где ты, черт тебя раздери!

Дружинник лениво выкатился из дверей.

– Чего надо?

Антон налетел на него, с ходу залепил кулаком в нос, сбил с ног, принялся топтать ногами.

– Ты что себе позволяешь, скотина?! Кто тебе позволил руки распускать?! Я тебя научу уму-разуму! Подонок! Сволочь! Дерьмо!

Волей извивался под его ударами и закрывался руками.

– За что, старшой? – кричал он. – Ну что я такого сделал? Ты чего? Сам не берешь и другим не даешь?

На крики сбежались ребята. Антон потихоньку начал остывать. Он прекратил избиение и сделал шаг назад.

– Еще раз хоть пальцем девушек тронешь – порву, – процедил он.

– Ладно, я чего. – Волей медленно поднялся и ладонью размазал по лицу кровь из разбитого носа. – Я ничего. Ну, было. Ну, прости.

– Сегодня из замка никуда не пойдешь, – распорядился Антон.

– Ну, это уж совсем ни туда и ни сюда, – заныл Волей. – И здесь нельзя, и в деревню нельзя? Как же так, старшой?

Антон матюгнулся про себя.

– Черт с тобой, катись. Но с сегодняшнего дня будешь стоять в карауле три ночи подряд.

– Как скажешь, старшой, – развел руками Волей.

Антон смерил его презрительным взглядом. В голове промелькнуло: «А правильно, что их Йохан не жалел». Обругав себя за мысль, недостойную цивилизованного человека, он обвел глазами собравшийся гарнизон.

– А вы чего сюда заявились? Почему караул покинул пост? Все по местам.

И тут его взгляд встретился со взглядом Маши. В глазах девушки сиял восторг. Кажется, она уже считала себя победительницей.