Лена вернулась из ванной, скинула возле кровати свой зелёный халат, и, поглаживая живот, в одних трусиках легла в постель (ах, как же она любит ткани зелёного цвета: шторы, одежда, простыни…). Макс смотрел в сторону окна, но всё равно почувствовал её полный желания взгляд.

– Тебе было бы неловко заниматься любовью у всех на виду, или, хотя бы, если б знала, что кто-то подсматривает? – вдруг, спросил он.

– Слишком много условностей, милый. – с мягким снисхождением ответила Лена. – Это суть твоей последней статьи?

– Это вопрос! – с резкостью в голосе произнёс Макс. – Ты хоть раз можешь не делать вид, что всё знаешь, а просто честно ответить?

– Милый, не срывайся на мне, – с той же интонацией продолжала она. – Я ведь просто хочу, чтобы ты лёг рядом и обнял меня. Поэтому и стараюсь ускорить процесс…

Макс сдавил эмоции и промолчал. Порой его просто бесило, что Лена всегда хочет чувствовать себя хозяйкой положения.

– Конечно, мне было бы некомфортно. – с некой твёрдостью сказала она. – Я не считаю это нормой или забавным экспериментом.

– Это твоё мнение или мнение психоаналитика Истаковой Елены Павловны? – в голосе Макса чувствовались нотки сарказма.

– Моё. – стараясь не замечать их, ответила Лена. – Так ты мне скажешь, зачем тебе всё это?

– Вникаю в психологию слепо верующих людей: большинство из них не позволяют себе полной свободы и раскованности в постели, так как боятся, что Бог видит их в эти минуты, боятся раскрыть свои глубинные порывы, а следствие этого – редкие оргазмы у женщин и частые притворства. В принципе, я только женщин изначально и имел ввиду. А вообще, я тебе уже говорил, что когда-нибудь смогу ответить на повисший фрейдовский вопрос.

Его глаза искрились творческим азартом, а губы немного сжались, что говорило о продолжавшемся полёте мысли. Лена иронично улыбнулась, хотя она не скрывала, что порой её восхищали широта мышления и амбициозные замашки Макса. Неожиданность и целенаправленность в своих начинаниях делали его ещё более привлекательным для неё. В глубине души задевало лишь то, что Макс довольно редко делится с ней своими идеями. Но как дипломированный специалист, а Лена не могла отрицать, что черты профессии давно отложились в её характере, она на многое реагировала спокойно и взвешено.

– Любимый, может, на сегодня хватит работать? Ты слишком много копаешься в проблемах посторонних женщин и из-за этого уделяешь недостаточно времени своей.

Макс выдержал небольшую паузу (притормозив свой взгляд на стене перед собой), прежде чем встать и положить листы бумаги на стол. Еле заметная улыбка, которую он изо всех сил пытался скрыть, была вызвана «ловкостью» Лены, её умением всё преподносить в нужном для себя свете. В психологических манипуляциях конкурировать с ней было сложно. Хотя, именно это качество, по мнению Макса, превращало их отношения в некую интересную игру, в «любовные поддавки», не давая погрязнуть в семейно-бытовой рутине.

Макс выключил компьютер, разделся, повесив одежду на кресло, и погасил свет. Лена подвинулась ближе к стенке, уступив тем самым уже нагретое место. Он лёг с ней рядом, еле касаясь, провёл носом по лбу, поправляя чёлку, после – рукой откинул одеяло…

Тишина осторожно проникала в комнату, но она не была пустой. Она выпускала чувства Макса наружу, позволяла ещё и ещё раз осмыслить их, наполнить «взрослостью». Лена же, не отрывая глаз, любовалась тем, КАК он смотрит на её живот. Ей хотелось сказать так много, пусть даже вложив всё в одно слово, но она молчала, боясь прервать эти мгновения. То упоение, что сейчас струилось в их постели, в их сердцах – и есть признак настоящей семьи. А штампики непременно появятся, но чуть позже. Мама зря волнуется по этому поводу.