Выхожу в коридор, но не решаюсь облегченно выдохнуть, потому что интуиция подсказывает – это еще не все. Слышу шаги брата за спиной и всерьез подумываю сигануть в окно.

– Насчет Арины… – говорит он.

Запрокидываю голову, измученно мыча. Это невыносимо, лучше бы я остался бомжевать в Лос-Анджелесе.

– С ней я сам разберусь, – отмахиваюсь я.

– Но она сказала…

– …что ей нравишься ты. Я помню. Все девчонки выбирают тебя. Благо на эту я не претендую, она нужна мне для дела. Можешь и за ней приударить, если хочешь.

– Я…

– Не бойся, я не сдам тебя Лесе.

– Прекрати это!

– С радостью. Просто перестань идти за мной.

– Пошел ты к черту! – бросает Влад.

– Как раз туда и собираюсь.

Я знала, что следующая пара дней после растяжки будет веселая, но чтобы настолько. Преодолеваю последний лестничный пролет, каждый шаг – мини-операция на связках. Мысленно ругаю Стаса, потому что отчасти это его вина, и посылаю сигналы в космос, чтобы он ощутил всю силу моего негодования прямо сейчас. Пусть у него горят уши, а икота не отпускает до тех пор, пока боль в моих мышцах не опустится с отметки «адская» хотя бы на один пункт.

Толкаю тяжелую дверь подъезда, яркие солнечные лучи слепят, но ноябрьская прохлада все четче дает о себе знать в порывах холодного ветра. Желто-бурая листва шуршит под ногами, пока я прогуливаюсь давно знакомым маршрутом до частного сектора, вместо того чтобы отправиться в креативный центр. Во-первых, я и хожу-то с трудом, какие тут танцы, а во-вторых, у Кирилла сегодня день рождения, и мы с гномами собираемся по-семейному отпраздновать это событие тихим ужином в «норе».

Сворачиваю с тротуара в переулок, осторожно шагая по присыпанной гравием дороге. Впереди виднеется старенький кирпичный дом, а у калитки стоит Ярослав с дымящейся сигаретой, зажатой между пальцами.

– Привет, Хохлома! Меня ждешь?

– Привет, Ри… – Он запинается и округляет глаза. – О боже! Что с тобой? Парень появился?

– Очень смешно, – фыркаю я, распахивая калитку.

– Или ты все-таки съездила на пробное занятие по верховой езде? – смеется друг, заключая меня в короткие приветственные объятия.

– Это из-за растяжки. Я же рассказывала.

– Точно. То упражнение, во время которого ты позволила второму близнецу тебя полапать. Получается, парень все-таки замешан.

– Все сказал?

– Я – да, но вот остальные тебя еще помучают.

– Посмотрим, – прищуриваюсь я и хлопаю Ярослава по руке. – Заканчивай травиться, иначе умрешь раньше Толи, а он уже забил это место, чтобы никого из нас не хоронить.

– Обещаю умереть последним, – подмигивает Ярослав и ведет меня к крыльцу.

Как я и предполагала, шутки о моей походке и причинах ее изменения довольно быстро превращают меня в Ришу-мстительницу-Мариновну. Уже через двадцать минут пять моих гномов сидят на ковре в гостиной с понуро опущенными головами и пытаются уложить колени на пол, делая злосчастную бабочку. Это их искупление за то, что испортили мне настроение.

– Почему мы вообще это делаем? – натужно хрипит Леша.

– Потому что вы не хотите весь вечер смотреть на мою недовольную моську.

– Риша, может, хватит? – скулит Кирилл. – Я вообще-то именинник. Пощади.

Ласково глажу его по кислотно-желтой шапке, которую успела вручить до того, как Леша начал меня пародировать, а Коля и Толя задыхаться от смеха.

– Ладно, – говорю я. – С тебя хватит.

Кир вытягивает ноги и шумно выдыхает, надувая щеки. Коля и Толя недовольно мычат, а Леша строит мне умоляющую мордашку.

– Нет-нет-нет. Вам еще три минуты, слабаки. А завтра мы все поугораем над вашими забавными походками.

– Риша, признайся, твой отец Сатана? – цедит Леша сквозь стиснутые зубы. – Тетя Марина точно ангел. В кого ты такая злющая?