– Что они здесь делают, эти вандалы, разорви их пополам! – Кентурион сплюнул красный сгусток на земляной пол. – Это ж гетский поселок, мы тут как-то высаживались с Максимином, я помню.

– Делегация, – сказал Черепанов, который за двое суток, слушая разговоры своей охраны (вандальский диалект отличался от квеманского, но разобрать было можно), поднабрался информации. – К здешнему риксу от вандальского большого лидера. Посольство. Они как раз домой отъезжали, когда мы сдуру прямо на них выскочили.

– Откуда знаешь?

– Слышал, как стражники болтали. Как же ты все-таки попался?

– Да вот… – недовольно проворчал кентурион. – Попался. Арканом накрыли. Я уж думал – оторвался. Ан все-таки выследили.

В тот день, когда захватили Геннадия, римлянин ухитрился уйти. Сиганул с лошади на дерево. Лошадь дальше поскакала, и погоня – за ней. Ушел Плавт. Но все-таки его выследили. И взяли. Может, римлянин и сумел бы ускользнуть, если бы немедленно прочь двинул. Но Плавт все это время поблизости отирался. Почему – не говорил. Но Геннадий догадывался: из-за него. Хотел, должно быть, Черепанова выручить. Но не смог. И вот теперь они опять – той же компанией и в том же положении, что на квеманском острове.

– Выследили меня, – буркнул Плавт. – Устерегли. Был бы лес погуще. Да хоть копье нормальное, доспех, может, и отбился бы. А так только одного я и завалил, на второго нацелился – копье перехватить, а тут – р-раз! Петля сверху – и я на земле.

– Понятно…

Черепанов осторожно перекатился на другой бок. Все же крепкая у него голова. Так грохнулся – и даже блевать не тянуло.

Римлянин снова сплюнул.

– Зуб выбили, – пожаловался он.

– Сочувствую. – Черепанову меньше досталось. Пара шишек да распухшее ухо. Пустяки.

– А золото наше я запрятать успел, – злорадно заявил кентурион. – В лесу. Хорошо запрятал – эти ни за что не найдут. А зуб – пустое. Все равно сломанный был. Выберемся – золотой поставлю.

– Что? – изумился Геннадий. – Золотой зуб? Каким образом?

Неужели он что-то напутал и этот Рим – не тот, о котором писано в той истории? Вставные зубы как-то не укладываются в представление о древних…

– А вот таким. – Гонорий с нотками превосходства принялся объяснять, каким образом римские стоматологи восстанавливают утраченное. Нет, высокими зубными технологиями, к сожалению, здесь не пахло. Самой популярной методикой было крепление протезов к зубам здоровым. Посредством золотых петель. Но, по словам Плавта, такие примитивные «мосты» вполне функционировали. А зубы можно было изготовлять хоть из драгоценных камней, хоть из золота, хоть из слоновой кости. А можно выдрать у какого-нибудь раба поздоровее и в свой рот приспособить. Но это что! Вот у одного опциона[27], что под Плавтовым командованием служил, парфянской стрелой кусок черепа выбило. Так лекарь-грек на это место пластинку золотую приспособил, – и ничего, нормально потом служил опцион.

Черепанов слушал и думал, насколько все-таки устойчивая вещь – имперское превосходство. Как в России в советские времена, каждый гегемон был абсолютно уверен, что он круче какого-нибудь шведского или венгерского банкира, потому что мы делаем ракеты и в космос летаем. А теперь этот вот обломок другой империи, понятия не имеющий не только о ракетах и металлокерамике, но даже о велосипеде, самодовольно поучает приятеля-варвара. При том что сам валяется связанный, в мокрых штанах и жить ему осталось…

– Слушай, Череп, а ты не слыхал: может, вандалы нас здешним отдадут? – внезапно спросил Плавт.

– Не отдадут. Местный рикс уже подбивал клинья, золото за меня сулил – не вышло.