– Фу! Ну и мерзость! – воскликнул Тофер, совершенно не осознавая, что произносит что-то вслух, пока в дверь не просунулась голова Молли.

– Что мерзость? – спросила голова.

Тофер зачитал вслух:

– «Плиний, римский историк, полагал кошачьи фекалии весьма эффективными в деле врачевания. Считалось, что кошачий помёт, смешанный с горчицей, помогает излечить язвы на голове. А для вытаскивания заноз его размешивали с добавлением небольшого количества вина до густой пасты».

– Значит, кошек мы больше не любим?

Молли прошла в комнату, а на руках у неё животом кверху лежала Ка – лапы так и растопырились в разные стороны. Молли держала её, как младенца!

Слава богу, Ка снова была с ним. Всё было слишком нестабильным сейчас и без её отлучек. В каждую минуту Тофер ждал, что к нему в спальню примутся заглядывать чужие люди, обсуждая, что они сделают с этой комнатой, когда купят дом. Пока что все смотрели дом в основном снаружи. Никто ещё не изъявил желания купить его, но это было лишь делом времени – а значит, скоро настанет тот момент, когда кто-то придёт, сгребёт его вещи в кучу и расставит везде свои. К тому же Молли с отцом оба часто бывали в отъезде, каждый по своим делам. Они уезжали посмотреть дома на продажу или обсудить условия на новой работе. В школе тоже сложно было прилагать к чему-то усилия, ведь все разговоры, все планы на будущее касались того времени, когда его, Тофера, там уже не будет. Он снова чувствовал себя чужим. Единственный нормальный друг, который у него был в этой школе, – Саймон – теперь отдалился от него, узнав, что Тофер переезжает.

Одним ноябрьским вечером отец сказал:

– Тофер, мы тут нашли один весьма приятный домик в пригороде Чичестера, и там есть очень хорошая новая школа. Давай посмотрим, понравится ли она тебе.

И он вручил Тоферу брошюрку про частную школу для мальчиков под названием Новиомагус. Тофер вспомнил, что Новиомагусом римляне когда-то называли Чичестер, и вся школа показалась ему допотопной. Ученики носили синюю форму с золотым орлом и учились по субботам. Это ему совсем не понравилось – он сразу так и сказал. В прошлый раз он, по крайней мере, принял участие в выборе новой школы.

– И это не очень-то помогло, правда? – продолжил отец его мысль. – Ты сразу связался не с той компанией, да и уровень образования там так себе. А та школа в двух шагах от нашего нового дома, и классы там маленькие. В ней тебе будет лучше.

Наступила пятница, и они отправились в Чичестер, чтобы субботу посвятить осмотру нового дома и школы. Тоферу настойчиво казалось, что его мнение не имеет никакого значения. Когда в субботу утром они приехали в нужный пригород, он сразу увидел крыльцо этой школы. Со всех сторон к нему стекались мальчишки. Некоторые приезжали на велосипедах. Но большинство вылезали из машин родителей. Табличка на дверях гласила:

Над вершинами деревьев виднелись красные кирпичные башенки, но больше было ничего не разглядеть.

Флетчер-хаус – дом, который присмотрел папа, – тоже окружали деревья, и находился он в самом конце улицы, посыпанной гравием и уходящей в тупик. По кирпичной стене ползло вверх какое-то вьющееся растение. Дом не продолжал общий ряд, а стоял отдельно; ровно по центру фасада располагался главный вход, по обе стороны от которого симметричными рядами шли старомодные окна, состоящие из множества маленьких квадратных рамок в свинцовых переплётах. Улица эта носила название Флетчер-клоуз, и здесь стояло ещё пять других домов. Отец припарковал машину перед каменным крыльцом с колоннами по бокам. Дверь выглядела так, словно вела по меньшей мере в крепость. Когда они вошли в просторный холл, их шаги отозвались гулким эхом, словно вместе с ними в дом ворвался целый легион завоевателей. Внутри попахивало плесенью, но папа сказал, это потому что дом пуст – а пустое пространство, с точки зрения папы, обладало особенной притягательностью. Ведь это значило, что они смогут переехать уже совсем скоро. Новую комнату Тофер выбирал себе из четырёх. Он остановился на самой большой из них, несмотря на то что в ней были детские обои. Папа пообещал, что они сразу закажут косметический ремонт. Комната находилась в задней части дома, и её окна выходили в большой сад, где на дереве висели качели. Видимо, до них здесь жила семья с ребёнком помладше.