Первые три панели очень сильно повреждены. Они изображают группу ликторов, освобождающих путь для Августа, чья голова, увенчанная лавровым венком, видна в крайнем правом углу этого блока. Справа и слева от него идут два консула, занимавшие эти посты в тот год, в котором предположительно был сооружен алтарь. Тиберий, пасынок Августа и человек, наследовавший ему, вероятно, самая величественная фигура из двух силуэтов слева от принцепса. За этой группой следуют четыре жреца в характерных головных уборах, а позади них – виктимарий (один из тех, кто помогает жрецам во время жертвоприношения) с топором.

Наибольшей индивидуальностью отличается фигура старого человека в тоге, пола которой наброшена на голову. Лицо его изборождено глубокими морщинами, но выражение этого лица дружелюбное. Вероятно, это Агриппа, женившийся на единственной дочери Августа Юлии, хотя некоторые ученые считают, что это Лепид, который был Понтифексом Максимусом (верховным жрецом) до того, как этот пост занял сам Август. (Голова, покрытая складкой тоги, – один из признаков «Главного понтифика».)

Позади него идет женщина, рука которой лежит на головке маленького мальчика, вероятно, ее сына Гая. Скорее всего, это Юлия, жена Агриппы. Другая женщина, изображенная с большим мастерством и стоящая на первом плане, – это конечно же первая дама империи, Ливия.

Далее следует еще одна семейная группа. Рослого молодого человека в короткой военной тунике считают Друзом, младшим сыном Ливии от ее первого мужа; Друз женился на Антонии, дочери Марка Антония и Октавии, сестры Августа, с которой Антоний развелся, чтобы жениться на Клеопатре (в женитьбах и разводах этой семьи немудрено запутаться). Далее идет Антония (если читатель еще окончательно не сбился с толку) – это та женщина, которая повернула свое лицо к Друзу, а ребенок, которого он держит за руку, ее сын Германик.

Чтобы вы совсем запутались, скажем, что у Антония и Октавии была еще одна дочь – Антония. Эта Антония вышла замуж за представителя семьи Агенобарбов. Скорее всего, женщина с искривленной фигурой, стоящая позади Друза, – это она. Позади нее мы видим ее мужа, а двое их детей стоят между ними. Ребенок, изображенный справа от нас, – маленькая девочка; мальчик и его «кузен» Германик в будущем станут отцами двух императоров – Калигулы и Нерона, самых отвратительных представителей этой династии.

Этот барельеф – не простое изображение процессии. Вот они проходят совсем как живые – мужчины и женщины; не просто имена в учебниках истории, а живые люди с их человеческими недостатками и достоинствами. Впрочем, обнаружить эти качества на страницах сухих книг нынешних авторов или в живых, но пристрастных описаниях древних историков весьма трудно. Здесь мы видим загадочного Августа и его умную жену; его любимую дочь Юлию, чье разгульное поведение, в конце концов, заставило отца отправить ее в изгнание; верного друга и юного пасынка; сурового Тиберия, уже озлобленного той неприязнью, которую испытывал к нему Август; женщин, красивых и чистых, красивых и продажных, детей, еще не затронутых династическими спорами и дурной семейной наследственностью, которая испортит им жизнь. Поскольку пост правителя Рима по наследству не передавался, вопрос о том, кто должен стать преемником умершего монарха, всегда вызывал споры и конфликты. Это приводило к междоусобным войнам и заговорам, а порой и к убийствам. Мы знаем, что многие члены династии Юлия и Клавдия имели странную склонность к пороку, и ученые высказывают предположение, что в этой семье передавалась по наследству какая-то психическая болезнь.