Эти слова вызвали волну одобрения среди слушателей. – В этих широтах темнеет рано – продолжал Тич. – Около 18:00 по месткому времени солнце неизменно скрывается за горизонтом. «Чёрная борода» взглянул на синоптика, будто призывая его в свидетели. И продолжил с неожиданной поэтичностью: – Да, темнота наступает быстро. В почти абсолютном безветрии море слабо фосфоресцирует, предательски выделяя на матовом фоне мелких пологих волн кильватерные следы кораблей. Небо заполнено огромными, яркими созвездиями: на севере у самого горизонта блестит Полярная звезда, напротив неё поднимается над океаном Южный Крест. И никто… Повторяю: н-и-кто-о, братья! Не посмеет помешать нам драться под звёздами, если к тому времени не все японские авианосцы и их лётчики будут покоиться на морском дне.

Окончание речи потонуло в дружном боевом кличе. Многие вскочили со своих мест. На искажённых лицах играла ярость. Пилоты воинственно вскидывали руки, выкрикивали угрозы в адрес неприятеля. Игорь никогда ещё не наблюдал ничего подобного. Он сам теперь жаждал поскорее оказаться в бою.

Тич некоторое время с удовлетворённым видом наблюдал за произведённым эффектом. Он стоял, скрестив руки на груди; на губах его играла лёгкая улыбка. Но вот рука его снова взлетела вверх, призывая к спокойствию. – Итак, джентльмены! Я призываю вас проникнуться чувством гордости. Ведь нам выпала честь пустить врагу кровь. Именно поэтому я здесь с вами.

Тич сообщил новость, о которой никто ещё не знал. Оказывается, больше половины всех имеющихся истребителей командующий соединением пока намерен держать в резерве для защиты авианосцев. Сопровождать ударную группу торпедоносцев и пикировщиков отправляются только истребители с «Йорктауна». – Да, на стороне противника будет численный перевес, – согласился с одним из предыдущих выступавших Тич. – Зато, – прибавил он, обращаясь к молодому пополнению, – вам выпала честь летать на лучших в мире самолетах, способных выдержать любой удар (речь шла о полученных перед самым выходом в море трёх десятках новейших Grumman F4F «Уайлдкет»). Кроме того, у японцев мало хороших лётчиков, владеющих тактикой современного воздушного боя. Они – примитивные азиаты.

И первое, и второе было откровенной ложью. Зачем Тич их обманывал? Видимо, понимая, что посылает мальчишек почти на верную гибель, хотел хоть как-то вдохнуть в них уверенность.

Брифинг закончен, пора идти к самолётам. Игорю пока предстояло оставаться в резерве. А вот его ближайший друг Генри Чаппел отправлялся в бой в числе первых. Приятель насвистывал популярную песенку, он явно пребывал в приятном возбуждении.

На палубе утренняя прохлада почти не ощущалась, парней обдавало жаром от прогреваемых авиационных двигателей. Возле самолётов суетились техники. Молодые лейтенанты с любопытством оглядывались по сторонам. Человек двадцать, взявшись за крылья, толкали тяжёлый торпедоносец. Самолёт только что подняли на лифте из ангара, расположенного несколькими этажами ниже – в чреве авианосца. Восседающий в кабине старшина дирижировал матросами, показывая, куда следует поставить машину.

По палубе разбежался и взлетел разведчик. Пилот лихо развернул машину и низко, с рёвом прошёл над головами, покачивая крыльями. Игорь ненароком взглянул на приятеля. А у того в глазах восторг полный: эге-гей, вот она – настоящая жизнь! – Посторонись! – вдруг раздался сердитый оклик.

Мимо молодых пилотов прогремела колёсами по стальным плитам тележка с 250-килограмовой авиабомбой для пикирующего бомбардировщика «Даунтлесс».

Впрочем, как не жарко и тесно тут было, как не воняло керосином, здесь на палубе всё же был рай по сравнению с предстоящим холодным одиночеством над океаном…