Может показаться абсурдным, что вопросы гуманитарных наук остаются стержнем политической жизни страны с тяжелыми экономическими, социальными и демографическими проблемами, с удручающими показателями безработицы, трудовой эмиграции, депопуляции. Тем более что указанные проблемы равно актуальны и для латышей, и для русских.
Но ничего удивительного тут, конечно, нет. Провоцировать бесконечный, бесплодный и безвыходный антагонизм двух групп избирателей – испытанный способ отвлекать их внимание от реальной, общей для всех проблематики. Способ этот безотказно действует уже почти четверть века – в течение которого население Латвии сократилось на четверть: с 2660 тысяч в 1991‑м до 1992 тысяч в 2014‑м. В местной прессе в этой связи часто приводится пример для сравнения: потери СССР во Второй мировой справедливо считаются катастрофическими – но от общего населения страны они составили меньше 15 процентов.
Two towers: памятник против памятника, память против памяти
В самом центре Риги, в начале ее главной улицы Бривибас (Свободы), стоит главный скульптурный символ Латвии – одноименный улице 42‑метровый памятник Свободы. Возведен он в 1935 году во славу первой латвийской независимости – за пять лет до ее краха. Наверху монументальной композиции, на высоком четырехгранном столбе стоит зеленая девушка (прозванная Милдой – так же часто именуют и весь монумент), держащая в поднятых над головой руках три золотые звезды. Они символизируют три исторические части Латвии: Курземе, Видземе и Латгале (Курляндию, Лифляндию и Латгалию).
Если направиться от Милды в сторону Старого города, пройти строго по прямой, по улочке Калькю (Kaļķu; Известковой), через Ратушную площадь, форсировать Даугаву по Каменному мосту и продолжить путь по такому же прямому бульвару Узварас (Uzvaras; Победы) – довольно скоро упрешься в парк с тем же названием: Победы. А двигаясь по его главной аллее, окажешься у подножия еще одного высоченного (79 метров) граненого столба с пятиконечными звездами наверху.
«Победа» эта у всех разная. Названия своего бульвар ни до, ни после «оккупации» не менял – но если при Первой республике имелась в виду победа в войне за латвийскую независимость, то при Советской Латвии – победа над фашистами. Теперь же название бульвара трактуется, в зависимости от взглядов, взаимоисключающим образом: что для одних Великая Победа советского народа над немецко-фашистскими захватчиками, то для других – «повторная оккупация», порабощение на последующие сорок пять лет, главная национальная трагедия века.
Первые приходят к первому из памятников, вторые – ко второму.
На двух концах недлинного, как по линейке вычерченного маршрута, – два идеологических полюса современной латвийской жизни. Между двумя башнями, two towers, уже третье десятилетие длится, почти по Толкиену, противостояние – неформальное, но для всех в Латвии очевидное.
Вторая башня, возведенная ровно через полвека после первой, в 1985‑м, – это стела Памятника освободителям Риги от фашизма. То есть, согласно официальной нынешней трактовке истории, – советским оккупантам. Под стелой – фигуры в советских касках и с «ППШ», Родина-мать, не похожая на Милду, но похожая на ту, что на Мамаевом кургане. Эта Родина – не Латвия. Если звезды в руках у Милды символизируют латвийскую независимость, то советские звезды на вершине стелы – символ режима, независимость эту уничтожившего.
Под первой башней происходят всевозможные официальные торжества с участием государственных деятелей. О существовании второй башни эти деятели стараются не вспоминать, а самые радикальные из них время от времени предлагают сравнять ее с землей.