– Хватит, – первым не выдержал итальянец и вскочил на ноги. – Хватит вести себя так, будто вокруг тебя одни враги. Мы в одной команде. Ты не такая. Ты же совсем другая.

– Я изменилась. Выросла. – Каких же титанических усилий мне стоило держать маску равнодушия, не знает никто. – Я больше не та девочка, которая вместе с лучшим другом подглядывала за тобой и очередной твоей девушкой на вилле на Сицилии. – Краем глаза заметила, как дернулись губы Катерины в недовольной гримасе. – И не та наивная дурочка, верящая, что огромный мир открыт для нее. – Подниматься с дивана было тяжело. Голова гудела, спина и запястья ныли от постоянной боли, но хуже всего было чувствовать, что никому в этой комнате я доверять не могу.

– Каждый из нас кого-то терял, – тихо заметила Катерина. – Но это не повод злиться на весь мир.

– Кого-то, но не всех. Я потеряла всех: лучшего друга, возлюбленного, родных, мужа, связь с родителями, товарищей, даже магию, дважды… И вы говорите мне о поводах? – не знаю как, но всю фразу мне удалось вымолвить на одном дыхании. Да и голос не дрожал, хотя внутри нервы вибрировали от злости и возмущения. – И кто говорит о мире? Сохранить мир и согласие – его прерогатива. – Взгляд прошелся по мужественному лицу Дениса. – Он – безопасник. Это его детище. А мне пора отдохнуть перед переездом в Вечный город.

Аккуратно, стараясь никого не задеть, я направилась в спальню, надеясь, что сегодня также получится выспаться. А перед этим у меня хватит сил, чтобы поменять повязки. Еще пару дней, ну может, неделя, и их можно будет вообще не использовать.

В Риме мы почти уже неделю. И каждый день похож на предыдущий. Завтрак в столовой семейства Лукиани, накрытый на четыре персоны. Неспешные разговоры, обсуждение очередного культурного марш-броска по столице Италии. Потом несколько часов тишины в библиотеке, где вдали от всех можно спокойно изучить те события, которые произошли за полгода. Финансовые отчеты, данные по недвижимости и прочие вопросы, которые требовали от меня внимания. Несмотря на участие консультантов и поверенных, необходимо было тщательно следить за собственностью, которая мне принадлежала. Раньше я довольно много играла на фондовой бирже, так почему бы не возобновить это хобби?

Еще Денис и Катя каждый день приносили сферы с информацией по магическому миру. Тут тоже требовалось быть в курсе событий уже за более долгий срок. Почти одиннадцать лет. И хотя я понимаю, что сведения преподносятся те, которые выгодны безопасникам, но и их много.

После полуденного зноя Энрико пытается вытащить меня погулять, но не интересно. Я вообще стала замечать, что меня мало что волнует в последнее время. Раньше я обожала Рим. До Афин, Питера или Парижа ему далеко, но с Буэнос-Айресом можно смело ставить рядом.

В детстве мы с Лукой часто сбегали из дома, чтобы побродить по улочкам Вечного Города. Не зря Рим так называют и туристы, и местные жители. Памятники археологии на территории города датируются чуть ли не XII веком до нашей эры. И пусть сам Город был основан значительно позже, но все же Ромул знал, где возводить свое поселение. Столько войн, значимых событий, взлетов и падений видели старинные узкие улочки. Здесь разбивались мечты и воплощались планы дерзких захватчиков. Мы тоже с Лукой воображали себя воинами Гая Юлия Цезаря или знатными сеньорами.

Помнится, однажды друг даже собирался стащить Колизей, но не получилось. Зато нам удалось подменить Уста Истины. Нам было очень весело до того момента, пока взрослые не заметили наши шалости. Дело было поздно вечером, когда многочисленные туристы уже покинули портик церкви Санта-Мария-ин-Космедин и в Bocca della Verita было непривычно тихо. Лука только дорабатывал отзеркаливающий шарик, как я называла то устройство. Но на самом деле это была магическая голограмма, которая точно воспроизводила объект. Вот мы и выбрали объектом мраморную плиту в форме головы Тритона, в рот которому туристы засовывают руку для доказательства своей честности. По легенде рука лжеца останется у мраморного божества. А вот честный человек ничем не рискует. Уста Истины стали особенно популярны после фильма «Римские каникулы». А уж сцену с Одри Хэпберн и Грегори Пайком помнит каждый, кто видел эту ленту.