– Черт, мне нужно было давно сменить ориентацию. Ты девочка-фейерверк, – подмигиваю ей я.

Состояние похмелья плохо одним – всем. И оно длится вечность. Маршрутка трясет меня как вчерашнюю «маргариту» в шейкере. Вот-вот – и выйдет коктейль.

Отборочные соревнования всегда проходили у меня на волне стресса и озлобленности. Но сейчас мне просто хочется оставить в урне у входа во дворец спорта «маргариту».

…– Ты где пропадаешь? – шипит подскочившая испанская бородка. Отец крепко сжимает мое предплечье. – Хорошо хоть могу тебя зарегистрировать когда захочу. Но выйти за тебя на дорожку – нет… Так, слушай, слушай, – он принюхивается, – что это?

– Запах моего самочувствия.

– Соберись, – командует отец.

– Папа, мне плохо, – мне вдруг становится совсем дурно.

– А кому хорошо? Не капризничай, соберись. Ты не даром носишь мою фамилию, – с этими словами он вскидывает голову и надувает грудь. – К тому же, на тебя уже поставили.

– Что поставили?

– Не будь дурой. Что ставят большие дяди? Деньги. Ставка на победу. Не подведи, – он толкает меня в сторону раздевалки.

Я оборачиваюсь – добрый старик мило улыбается представителю федерации фехтования. Обхаживая, сгибается, чтобы казаться меньше.

На меня ставят деньги, как в петушиных боях на птицу, чей удел – похлебка на богатом столе «больших дядь». Они глумятся, петушок, не над твоими цыплячьими лапками, а в предвкушении того, что могут с тобой сделать. Могут вывернуть тебя наизнанку, заставить биться с кем хотят и как хотят. «Выиграй!» – ведь ты стопроцентный вариант. На тебя поставили деньги. Деньги. Деньги! Я равна деньгам. У меня есть своя стоимость. У меня есть своя бирка. Я – товар. «Не продается!».

«Приглашается следующая пара спортсменов. Зинаида Сафронова и Анна Купер».

– Отдай ей пару очков, – дает наставление пахнущий нафталином Борис Анатольевич.

«Пару очков…» – сетка на лице скрывает мою дьявольскую ухмылку.

Сигнал. Резко иду на соперницу. Она отступает. Выпад. Выпад. Укол. Гну шпагу. Смотрю на отца. Нервничает. Еле заметно разводит руками: «И?» – «Сейчас, папа, сейчас».

Сигнал. Бегу вперед. Батман. Выпад, Укол. Еще одно очко мое. Отец заметно нервничает и смотрит на своих «больших дядек».

Сигнал. Бегу вперед. Она отступает. Приходится ее догонять. Резко останавливаюсь. Она растеряно прыгает назад-вперед, ее выпад. Третья защита – мне даже не приходится напрягаться. Даже в этом состоянии я могу ее одолеть. Батман. Шпага соперницы больно бьет по руке.

«Ах ты, средство для отпугивания пенисов!» – ругаюсь я про себя.

Батман. Выпад. Она взяла очко. Отец вытирает пот со лба.

«Ну, сейчас будет тебе грязная игра».

Выпад, назад – «заманиваю». Выпад. Батман. Назад. Назад. «Пошла. Давай-давай.» Соперница потянулась за мной. «Выпад – третья защита. Выпад – четвертая защита. Контрдействие. И-и-и – на!» – моя шпага шлепает по маске соперницы. Унизительно. Знаю. Маска скрывает мое злорадство.

Кисть начала ныть.

Сигнал. Стою на месте. Она бежит. В прыжке выпад. Флэш-атака. Мимо – черт. Контрдействие. Первая защита. «Что, метишь в голову?» Защита – флэш-атака! – моя шпага снова шлепает по ее шлему. Знаю, моя соперница бесится.

Борис Анатольевич стоит, скрестив руки на груди – переживает. Непредсказуемый и неуправляемый поединок.

Сигнал. Дразню соперницу. Она делает выпады. Первая защита. Выпад. Ее шпага снова бьет меня по кисти. «Дрянь!» Выпад, атака, атака, удар по шлему. Корпус. Очко мое.

Кисть болит начинает неметь. Встряхнула ею. Отец видит.

«Что, Борис Анатольевич, папа, неприятный поединок?»

Седые брови зло собрались на переносице – он готовит речь для меня. Грозную, устрашающую, что-нибудь про темное будущее и обоссанные двенадцатью кошками обои. Нужно стараться и работать на износ. Ты должна. Ты обязана.