Он подтянулся, лицо посерьезнело, взгляд стал суровым.

– Понял, сэр Ричард. Вожаком вы станете, когда придет беда, так?

Я в неловкости развел руками:

– Вроде бы так. И присвою ваши заслуги, так как половина победы – это подготовка войск в мирное время. А этим заниматься вам. Там, куда прибудем, мне больше доверять некому. Разве еще сэру Будакеру, как ни странно.

Он сказал четким даже прерывистым от усердия голосом:

– На меня и моих людей можете полагаться всегда и во всем!

Я улыбнулся, сэр Макс уже не отделяет себя от вверенного ему отряда.

Сэр Килпатрик и сэр Будакер вызвались пройтись по леску и подстрелить чего-нить на обед, чтобы поберечь сыр и мясо, но я велел строго:

– Собрать хвороста и – отдыхать!.. Бобик, принеси что-нибудь попроще.

Пес подпрыгнул весело и вломился в кусты, как бронированный носорог. Рыцари проводили его обеспокоенными взглядами. Будакер промолчал, он все еще чувствует себя не совсем среди своих, а Килпатрик поинтересовался осторожно:

– Попроще… это что?

– Да зайцев каких-нибудь, – ответил я рассеянно. – Или оленя…

Пес отсутствовал буквально пару минут, в самом деле приволок оленя, тут же исчез, принес еще одного, потом – кабана, еще минут через десять принес к изумлению всех пару жирнющих молодых гусей, а затем приволок огромного сома, больше похожего на бревно.

Макс подскочил, глаза, как блюдца.

– А рыбу… рыбу как?

– Я разве за ним бегаю? – спросил я. – Как-то поймал. Он когда в азарт войдет… Вроде бы и не охотничий, а поди ты…

Пес лизнул меня в руку, выпрашивая ласку, я почесал за ухом, он радостно взбрыкнул и, не получая запрета, снова унесся в чащу.

– Все мы не охотники, – сказал Макс, он все еще оторопело смотрел вслед Псу, – но когда трубит рог, душа устремляется впереди тела по следу гончих псов…

– Да, – согласился с ним Будакер, он задумчиво смотрел вслед исчезнувшему Псу, – в каждом из нас есть нечто… эдакое…

Он пошевелил пальцами, изображая это эдакое, ибо настоящие мужчины обходятся скупыми словами, вообще в умении живописать есть что-то стыдное, будто актер какой или поэт.

– Есть, – признал и Килпатрик, – сам не понимаю почему, но подстреленный на охоте гусь куда вкуснее откормленного дома.

– Это точно!

– И вообще любая дичь вкуснее…

Я снял с седла бурдюк с молодым вином, одновременно сделал, загораживая своей широкой спиной, еще один и оставил на Зайчике. Пусть видят, что бурдюки не берутся из ниоткуда. А до того, чтобы пересчитывать оставшиеся бурдюки, благородные рыцари не опустятся.

Обед удался на славу, даже леди Беатрисса повеселела и откушала как оленины, как и сомятины. Впрочем, мясо сома мне показалось жестким и невкусным, предпочитаю рыбу помельче, но жевал машинально, оба мы стараемся не встречаться взглядами, слишком много между нами недоговоренностей…

…к тому же ни она, ни я не хотим, чтобы они прояснились.

Сэр Макс и другие рыцари настолько старались ей услужить и преуспевали, как могли, у меня это даже вызывало глухие приступы ревности. Боюсь, леди Беатрисса это замечала, но все с той же милой улыбкой принимала знаки внимания и только в конце обеда мягко поинтересовалась:

– Это король велел вам сопровождать меня?

Рыцари переглянулись и, пряча улыбки, поклонились. Макс ответил почтительно:

– Да, это нам оказана такая честь.

Она не поняла, в чем допустила ошибку, почему посмеиваются, это видно по глазам, спросила едко:

– Чем-то провинились?

Макс развел руками:

– Почему?

– Вас отсылают от двора!

Макс покачал головой:

– Осмелюсь возразить, моя леди. Просто у Его Величества все поставлено с ног на голову. Он держит возле себя тех, за кем нужен глаз да глаз, а верным людям позволяет отлучаться.