В шатер начали входить один за другим роскошно и совсем не по-походному одетые слуги, у всех в руках уставленные подносы, на стол перегрузили кувшины с винами, расставили чаши, а на блюда выложили все роскошества, что доступны богатому и могущественному лорду, будь он дома или в походе.

Я поднял Изаэль, как куклу, и переставил в угол, чтобы она видела нас обоих, после чего с Хенгестом сразу опробовали вино, пожевали мясо, затем он сказал тяжело:

– Вы меня пнули в самое больное место.

– Как так?

– Политическая ситуация, – проговорил он, – говорит о нашей… нет, не тупости, а о короткой памяти.

– Вот как?

– Мой племянник вам кое-что рассказал?..

– Совсем немного, – ответил я.

– Ну да, – произнес он с тяжелым вздохом, – понимаю. Он прав, многие хоть и выражали сожаление, что вы так благородно отказались от трона, но втайне обрадовались. Да вы и сами это поняли, потому и отказались…

– Не только, – сказал я, – но это тоже, вы правы.

– Фальстронг, – проговорил он с горечью, – был настоящим королем! Но когда династия так неожиданно пресеклась, слишком многие ощутили, что да, они тоже могут, почему бы и нет?..

– Вполне предсказуемые мысли, – сказал я.

Он взглянул на меня остро, словно заподозрил, что я подобный расклад событий рассчитал и понял давно.

– Последняя война, – пояснил он, – за трон была триста лет тому.

– Вы счастливые, – заметил я.

Он вздохнул.

– В ее результате воцарилась династия Лаутергардов, последним и был Фальстронг с детьми. Увы, за столько лет все уже забыли, что бывает, когда начинается борьба за корону…

Я помалкивал, сказать нечего, все и так как на ладони, нужно быть мудрым эльфом, чтобы не врубиться, а Хенгест, хоть и вздыхает тяжко о судьбе несчастного королевства, то и дело косится на прекрасную эльфийку, что скромно и смиренно стоит в углу.

Наконец он пробормотал:

– Конечно, это против правил… допускать за стол столь благородных людей, как мы, посторонних… но… как бы…

– В особых случаях? – подсказал я.

Он сказал обрадованно:

– Да, вы правы, мой лорд. Мы же в поле, а не во дворце!

– Я нахожу ход ваших мудрых мыслей правильным, – заметил я. – Но хозяин вы, вот и решайте…

Он вскочил, как громадный бурундук, в мгновение ока оказался возле Изаэль, как она только от ужаса не пустила лужу, когда навис над нею громадной тушей.

– Ваша эльфийскость… – просюсюкал он громыхающим голосом, – мы будем безумно почтены… если вы изволите оказать нам счастье… отобедать с нами…

Она не ответила, страшится, что пищащий голосок вовсе откажет или сорвется от ужаса, только царственно наклонила пышную россыпь золотых волос вместе с головой.

Он взял ее за безжизненную кисть и, содрогаясь всем телом от счастья, провел к столу.

Я сказал несколько недовольно:

– Вернемся к нашим проблемам. Итак, какой расклад сил?

Он опустился в свое кресло, ликующее выражение лица стерлось, будто я по нему провел мокрой тряпкой, сразу стал каким-то отяжелевшим и постаревшим.

– Тупиковый, – ответил он неохотно, – я бы сказал. У меня самая боеспособная дружина как в смысле боевого опыта, так и вооружения. У Леофрига намного слабее, зато у него она почти впятеро крупнее… Хродульф так и вовсе ни в одни ворота…

– Что с ним?

Он отмахнулся:

– У него, как все говорят, королевство в королевстве. Самый богатый и могущественный из лордов, почему и получил больше всех голосов… но не достаточно, чтобы перевес бы ощутим. А земли у него разбросаны по всему Варт Генцу. Вообще-то не зря ему отдали большинство… Он, как говорится, наиболее влиятельный, но получил бы гораздо больше, если б у него был хоть один сын.