– Лес?

– Весь мир, а лес тоже хорош. Коряги под ногами, деревья зачем-то растут…

Я крепко поцеловал ее и вышел в сверкающий на солнце яркий мир, где нет темных или мрачных красок, а все искристое, легкое, радостное, ликующее, будто посыпано пудрой с крыльев молодых бабочек.

Перед Зайчиком колышется, словно лоза на ветру, тонкая фигурка Изаэль, та хитрюга что-то сует моему арбогастру в пасть, а этот предатель жрет из рук эльфийки с таким аппетитом, словно это я сам даю подковы и гвозди.

Бобик извертелся возле них, то вклинивается между и распихивает, то смотрит в ее лицо с таким видом, словно тоже ждет чего-то вкусного. Более того, по морде вижу, что уже пожрал, но упорно намекает на добавку.

Я окликнул сердито:

– А ну брысь, шмакодявка!.. Чего мне зверей травишь?

Она обернулась, на меня в высокомерном удивлении взглянули ее огромные прекрасные глаза с длиннющими ресницами, что сразу бросили густую тень на бледные щеки, но лишь оттенили удивительную синеву гляделок.

– Напротив, – возразил она, – они у тебя умирали с голоду! Я их немножко подкормила.

– Это они тебе такое сказали? – спросил я с сарказмом. – Этот вон жрун уже пузо не может оторвать от земли, а всегда добавки просит! А благородный конь, глядя на него, тоже превращается в… гм… простолюдина.

Зайчик посмотрел на меня с немым укором в ясных коричневых глазах, фыркнул и отвернулся.

Изаэль отряхнула ладони и растянула спелый рот в чудной очаровательнейшей улыбке.

– Что, – прочирикало оно, – поедем дальше?

Я посмотрел на создание Леса, как дитя на скелет.

– Я-то поеду, а ты иди к маме, пусть она тебе носик вытрет.

– Да мне и ты можешь вытереть, – разрешила она великодушно. – Вытирал же?

– Ты все равно царапалась, – напомнил я.

– Теперь не буду, – пообещала она. – Я такая послушная, я такая лапочка, такая тихая и забитая мышка… А еще я разведчица, помнишь?.. Мне желательно бывать всюду. Если выпала удача побывать среди ужасных людей и не быть убитой, то… надо пользоваться.

– Что-то больно расхрабрилась, – проговорил я настороженно. – Или ваша королева начала с ума сходить. То полная изоляция, то посылает ребенка с таким чудовищем…

Она опустила ресницы и почти прошептала смиренно, как тихий зайчик:

– Вообще-то Ее Величество Синтифаэль, рожденная из Солнца и Света… не знает о моем странном желании… Еще не знает.

Я охнул:

– А она знала, что ты пробралась ко мне во дворец в Савуази?

Она еще ниже опустила голову:

– Пока нет.

– Так зачем же…

Она сказала тихо:

– Хотела тебя обрадовать. И посмотреть, как ты… ну, что ты…

Я сказал с жаром:

– Ну ты совсем сумасшедшая!

– Знаю, – прошептала она. – Я одна такая, никто так не делает. Но ты же сказал, что эльфов больше убивать не будут, вот я и рискнула, хотя, конечно, пряталась и куталась в плащ с капюшоном. Зато какое приключение! И все получилось!

Я пробормотал:

– Даже больше, даже больше…

– Ну так берешь меня?

Она задрала голову и смотрела мне в лицо очень серьезно, но я видел, что это та прежняя хитрая и отважная лисичка, что ходила в моем кабинете на ушах и хвасталась, какая она храбрая, отважная, лихая, смелая, хитрая, замечательная и вообще золотце.

– Королева точно не знает?

Она опустила голову и пнула ногой землю, как жеребенок копытцем.

– Нет…

– Сумасшедшая, – повторил я с сердцем. – Ну, раз не знает… возьму. Я тоже сумасшедший.

Она завизжала и кинулась мне на шею, повисла, как мартышка на дереве, целовала меня в глаза, лоб, щеки, а когда я вертел головой, пытаясь увернуться, чмокала в уши и тут же вроде бы плевала туда, заявляя, что там растут фи какие отвратительные волосы, я вообще-то даже не человек, а жЫвотное…