– Значит, – произнес я, – выполняя в уме несложные подсчеты, – среди осаждающих рыцарей не больше восьми, это максимум… А вообще будем надеяться на пятерых. А раз однощитовые, то… однощитовые и есть однощитовые.

Я не хотел, чтобы звучало уничижительно, вон Зигфрид тоже однощитовик, но, с другой стороны, Зигфрид так и не сумел нигде закрепиться, как сеньор, что тоже черточка к характеру.

Гунтер кивнул:

– Пятерых? Хорошо, но будем готовы и к восьми. Ваша милость, мы последуем за вами хоть к черту в пекло. Но все-таки помните, мы с Ульманом не настолько хороши против рыцарей, как против таких же, как мы сами.

– Теперь ты рыцарь, – напомнил я.

Гунтер выпрямился, глаза сверкнули:

– Я не посрамлю, ваша милость!

– Он не отстанет, – подтвердил Зигфрид покровительственно. – Наш Гунтер слишком скромничает.

Я оглянулся, Ульман, Тюрингем и лучники уже подъехали, подозвал Ульмана.

– Видишь вон тех мерзавцев?..

Ульман посмотрел на осаждающих, потом на мой палец, снова на ведущих осаду, выискивая мерзавцев, но, судя по его честному лицу, увидел лишь большой отряд воинов под началом рыцарей, что осаждает замок проклятой колдуньи.

– Доставайте тетивы, – велел я, – готовьте стрелы. Сейчас проверим, научил ли вас чему-небудь Гунтер. Ваша задача – поразить как можно больше этих героев, что напали на одинокую женщину. Не старайтесь достать рыцарей, у них настоящие доспехи, только стрелы зря изведете.

Ульман продолжал смотреть на требушеты и людей вокруг них тем взглядом, каким мясник осматривает приведенных на бойню коров.

– Эти луки пробивают и рыцарские доспехи!

– Но не всегда, – поправил я, – и не наверняка. Так что пока бейте всех прочих, у кого в руках оружие. Их вам сразить проще. А мы постараемся вывести из строя рыцарей.

Он посмотрел на меня с опаской:

– Втроем на пятерых? Это не турнир, ваша милость!.. К тому же там могут оказаться еще рыцари. Мы не видим, кто в шатрах.

Гунтер вклинился в разговор:

– Вот так и нападем?

– А что бы ты хотел? – спросил я.

Он пожал плечами.

– Ну, я слышал, рыцари бросают друг другу вызовы… Даже перчатки прямо в морды!

– Обойдутся, – ответил я твердо. – Так на всех перчаток не напасешься! Одну бросишь, а что со второй делать? Кто ее купит без пары? Эти требушетные герои вызов бросали, прежде чем напасть на слабую бедную женщину? Да еще и красивую? Шерше ля фам, то есть на войне, как на войне.

Гунтер и Зигфрид опустили забрала, пальцы на древках копий сжались так, что побелели костяшки. Я за их спинами вытащил из чехла лук Арианта, а когда пустили коней с холма, быстро наложил стрелу.

– Начали!

Стрела исчезла, звонко щелкнув тетивой по кожаной перчатке. Справа и слева треск сгибаемых луков, сухие щелчки, свист стрел. В небо взвился плотный рой и начал расходиться в стороны, пальцы выхватили вторую стрелу, быстро наложили на тетиву, одним движением отодвинул правую руку вперед.

Вторая и третья стрела еще в воздухе, когда моя первая ударила в шлем высокого рыцаря у требушета. Он только-только услышал топот рыцарских коней, обернулся, сдвинулся в сторону, быстро выхватывая меч, я поморщился, стрела пройдет мимо… однако то ли я промахнулся, то еще чего, но стрела ударила в то место, которое я держал взглядом.

Сердце стучит часто, чуть не захлебывается, вторая стрела ударила другого, а третья поразила тоже рыцаря. Именно в голову, как я и хотел. В этот момент Гунтер и Зигфрид уже налетели на требушеты, стрелять поздно, я вскочил в седло, конь сразу же ринулся с холма, земля замелькала под копытами, как шоссе на высокой скорости.

Я едва успел спрятать лук и выхватить меч, единорог ворвался в толпу воинов, где свирепствовали Гунтер и Зигфрид. Вдвоем завалили могучего рыцаря, еще одного стоптал мой конь, опрокинув вместе с яростно визжащим жеребцом, следующего я достал кончиком меча по плечу. И тут раздался крик, воины начали опускаться на колени с криками: «Сдаемся!.. Сдаемся!»