– Вот только мир от этого не изменился, другим на самом деле нет до вас дела, а те, кто одинок, всё ещё расхаживают в эту, как ты говоришь, мрачную ночь по улицам, не зная, чем себя занять. Так что, да, всё меняется, но только для таких, как ты, – усмехнулась Мия, отведя взгляд, чтобы слова не прозвучали слишком уж пессимистично.

– Придурков?

– Романтиков! А вообще, порой это одно и то же, так что будь осторожнее. Я вот, к примеру, считаю, если тебя что-то напрягает, стоит сразу обращать на это внимание. «Любят вопреки» никто не отменял, но она курит? Или, может, любит кулинарные ток-шоу?..

– Ладно, ладно, я понял, буду иметь в виду. Ну а что насчёт тебя?

– А что я? Свобода навсегда, вольная волчица! Шучу, просто…

– Да я не про это. Зачем тебе переезжать?

– Ну… Понимаешь. Это сложно. Хотя нет, вообще-то всё довольно просто: я не хочу расстраивать родителей, понимаешь?

– И при чём же тут переезд? Вообще, как ты их расстраивать-то можешь?

– Да так: своими поздними приходами домой и постоянным запиранием в нашей комнате. Сейчас я должна работать, пойми, чтобы иметь деньги, да даже чтобы просто реализоваться. Иначе к чему были все те четыре года в университете?

– Но чем мы тебе мешаем?

– В том-то и дело, вы мне не мешаете, да и я вам. Но я же вижу, как папа реагирует, когда я снова ухожу в другую комнату, чтобы дописать статью. И в итоге всем, получается, плохо. Я не могу целиком сосредоточиться на работе, думая о родителях, а они чувствуют себя брошенными.

– Ну а что изменит твой переезд?

– Наши отношения урегулируются и… Да, ладно. Не знаю, как тебе объяснить, но считаю, что поступаю правильно. И, вообще, я уже всё решила, так что не стану отступать. Года через три-четыре ты сам будешь в таком же положении… Еще и посоветоваться придёшь, а как же лучше разложить твои комиксы по коробкам, чтобы не помять их.

– Если не хочешь об этом говорить, так и скажи. Но я вот считаю, что никому ты легче не делаешь. Просто бросаешь всех, включая меня. И, по правде сказать, мне кажется, ты просто хочешь себе что-то доказать: что тебе не слабо жить одной, не слабо делать всё самой. Я никогда не мог понять, чем тебе не нравится наша тесная, семейная взаимосвязь. Да, у тебя никогда не было особо много подруг, и гулять ты ходила редко, но это же всё просто фигня. Семья – вот то, что по-настоящему важно, по-настоящему крепко. И зачем платить тогда какой-то тётке? Ты ведь могла бы откладывать эти деньги и…

– Не переживай, комиксы я всё равно и дальше буду тебе покупать.

– Я ведь и обидеться могу.

– Не обидишься, знаешь же, что шучу. Просто давай не будем об этом, ладно?

– Сначала ты внедряешься в секту и пропадаешь на три недели, а теперь это. Класс, просто супер.

– Мы будем и дальше много общаться, к тому же онлайновые игры никто не отменял. Ну и телефон со скайпом, конечно же. Ты же мой братишка!

Мия вручила брату горячую тарелку и, хлопнув его по плечу, снова вернулась к весёлому настроению.

– Пошли, я тебе бургер купила.

– Но папа ведь против того, чтобы я ел ночью, – с не очень-то большим сопротивлением возразил Игнат, пытаясь понять, не разыгрывают ли его.

– Я помню, но нужно же отметить мой переезд. Пойдем, вместе поедим и, может быть, даже немного поиграем, – сказала Мия и пошла в комнату. – Не забудь помыть посуду.

В раковине уже были кружка с вилкой внутри и тарелка. Игнат встал из-за стола и, резко опустив голову, громко выдохнул: «И этот человек собрался жить один».

– Один готовит, другой моет. Золотое правило, – тихо прошептала Мия, всё равно немного напугав брата.

– Да, вот только, тут всё уже присохло к тарелке, – недовольно ответил Игнат и открыл кран.