Дальнейшее общение продолжилось уже в более непринужденной атмосфере. Двое моих новых знакомых с неподдельным интересом задавали дилетантские вопросы о моей работе, и я был этому рад. Иначе я не смог бы поддерживать разговор на отвлеченные темы, а так – чувствовал себя как рыба в воде. В итоге мы проговорили не меньше трех часов.

– Я, пожалуй, пойду, у меня сегодня был очень длинный день, – сказала Вита и обратилась конкретно ко мне. – Конси, ты очень интересный рассказчик. Я бы хотела тебя послушать еще, но, увы, не сегодня. – После этих слов Вита с нами попрощалась. Ни я, ни Сентидо не выразили желания разойтись. Я лишь с тоской проводил девушку взглядом до конца зала, а затем закончил мысль:

– …Но так сейчас делают только в двух коммерческих медицинских центрах во всей стране. В государственном госпитале таких дорогих приборов нет и, думаю, никогда не будет. Зато частый благоприятный исход там нельзя назвать случайным. И пациентов со временем будет становиться только больше из-за увеличения срока жизни. Но это нужно быть бизнесменом-миллионером, чтобы заказать такой прибор и еще потом ждать его пару лет.

– То есть советуешь вложиться, так? – по-деловому заключил Сентидо.

– Думаю, что нет, – честно сказал я.

– Но ты сказал, что это очень перспективно.

– Вдруг я ошибся. Поэтому тебе я рекомендовать не буду. Свои деньги – я бы инвестировал.

– То есть дело только в вопросе, чьи деньги.

– Да.

– А что бы ты сделал, будь у тебя много денег? Кроме покупки этой приблуды.

– Перестал бы работать.

– А еще?

– Путешествовал бы.

– А если денег больше, чем нужно для жизни?

– Не знаю, – я задумался. – Копил бы их, какую-то часть отдавал на благотворительность.

– Ну а если денег прямо совсем много?

– Много – это сколько? Если бесконечно много, то я бы поднял зарплаты всем врачам. Ты задаешь очень абстрактный вопрос, оттого сложный. А ты?

Сентидо улыбнулся, будто уже давно знал ответ:

– Я бы их целыми днями сжигал. Если в мире станет меньше денег, они обретут большую ценность. И если их число сократится у меня, я их тоже буду ценить гораздо сильнее…

К концу четвертого часа оживленного разговора даже я, привыкший к бессонным ночным дежурствам, невероятно устал. Потому мне пришлось распрощаться с новым знакомым посреди ночи и поехать домой. Напоследок Сентидо обмолвился, что они с Витой регулярно ходят сюда по четвергам в «дни электронной музыки». Я не придал его словам значения, поскольку больше никогда не собирался сюда возвращаться. При этом на следующий день, поскольку мне все же очень понравились новые знакомые, я решил обсудить их с Оквабелом. Но он сделал вид, что ему нисколько не интересно, как я провел вечер. И я остался наедине со своими воспоминаниями. Мне нравилось переживать их еще раз и разбирать на мельчайшие детали образ мыслей новых персон.

Ровно через неделю я стоял в дверях раздевалки для врачей госпиталя. Я мог выйти сразу после работы, еще сорок минут назад, к тому же под конец дня голова стала раскалываться, и даже пришлось пить обезболивающее. Но я выжидал определенного момента. В конце коридора появилась и быстро зашагала фигура в платье. Я стоял в раздевалке, не спеша собирая свои вещи, и краем глаза следил за коридором через приоткрытую дверь. В проеме мелькнуло светлое каре. Я ускорил свой темп в несколько раз и через двадцать секунд вышел следом за ней. В пятидесяти метрах от меня шла Эллория. Она работала реаниматологом. Девушка была миниатюрной, стройной красавицей с овальным лицом и белоснежными волосами. Даже если бы она мне не нравилась, я все равно сказал бы, что она самая привлекательная в госпитале. Мы, поскольку работаем в разных крыльях здания, редко пересекаемся. Удачей является, если мы занимаемся одним и тем же пациентом, – это повод обменяться парой фраз в коридоре. Она очень приветлива и всегда мне улыбается. Хочется думать, что я ей хоть немного симпатичен. Вот бы заговорить с ней не в стенах госпиталя, не на медицинскую тему, не о погоде… С недавних пор я стал подгадывать, чтобы выходить с работы вместе с ней. Но всякий раз я просто иду в отдалении и не решаюсь ее догнать. Сейчас мне казалось, что я смог сохранить толику воодушевления после той ночи в клубе, и сегодня точно подойду к ней. Но сразу на выходе Эллорию ждала подруга, и они вместе пошли в сторону центра. У меня не было планов на вечер. Вернее, они только что были сорваны. Раздосадованный, я решил пойти за девушками. Я понимал, что все это странно и неэтично, но ведь могла сложиться ситуация, что я тоже хотел сегодня вечером пройтись? Я шел позади и пытался придать осмысленности их прогулке. Придумать, о чем они говорят и как проведут вечер. Что подруга Эллории может рассказать о своей работе. И что у них общего. Вместе росли, учились или их сблизило совместное увлечение. Поток фантазии прервался, когда «преследуемые» зашли в ресторан. Я не собирался сходить с ума и продолжать слежку. Тем более, решил я, наши с ними прогулки просто совпали по направлению. Я перешел на другую сторону проспекта и продолжил движение прямо. Но не успел я толком сориентироваться в пространстве, как вдруг увидел впереди, в двухстах метрах от себя, покатый свод крыши здания с белыми стенами и игрой света вокруг. И я решил не упускать вновь выпавший шанс и подошел к знакомому клубу вплотную, чтобы еще раз ощутить ту атмосферу. Атмосфере, где царили ураганы ритмов и света.