И закрыл чемоданчик обратно.

В маленьком дешевом кафе встретились как-то писатель, драматург и художник. Взяв несколько бутылок недорогого вина, они уселись за столик, желая поделиться своими печалями. И лучше всего это было сделать в узком кругу друзей, которые понимали проблемы творческих людей и сочувствовали друг другу. После третьей бутылки вина разговор у них завязался интересный. Художник достал свою картину, которую, в последнее время, носил с собой, сорвал с нее плотную упаковочную бумагу, показывая друзьям прелести своей новой работы.

– Посмотрите, какие краски! ― расхваливал свою работу художник Сергей. ― А объем, вы видите объем? Деревья и трава на картине как живые.

Писатель и драматург лишь кивали головами. Они очень уважали Сергея, но в живописи разбирались слабо.

– Я предложил эту картину показать на выставке, но один из устроителей, который совершенно не разбирается в живописи, назвал ее мазней. Ему, видите ли, голых баб в полный рост подавай! Но я ведь художник, а не порнограф!

– Правильно, Сережа, ― наконец произнес писатель, ― вот я, например, принес свои рассказы в издательство, а их не берут. Вы же читали мои рассказы? Это ведь очень хорошие рассказы. А знаете, что мне сказал редактор?

Писатель выдержал паузу и многозначительно посмотрел на друзей, заинтриговав их.

– Он сказал, что мои рассказы даже для сельской прессы не годятся. Разве можно придумать большее оскорбление?

– Это что, ― вступил в разговор, жестикулируя руками, драматург, ― неделю назад принес я свою новую пьесу в театр, а мне говорят: «В вашей пьесе нет правды жизни. В ней все надуманно от начала до конца». А пьеса ведь хорошая. Ну, я же вам читал ее в прошлый раз.

– Про Трубадура-металлиста? ― из вежливости спросил писатель Саша.

Он казался спокойным, меланхоличным человеком, но внутри него так и кипели страсти. Внешним своим видом он напоминал автора детективов Сименона. Только трубки не хватало. Саша курил какую-то дешевую гадость. Кажется, «Приму».

– Да нет же, что вы, ребята! ― возмутился драматург Антон, который был подвижен, как ртуть.

Никогда и никто не видел его спокойным. Он постоянно жестикулировал, словно кому-то что-то доказывал.

– Наверное, про наркомана-музыканта, ― догадался художник, все еще с любовью поглядывая на свою картину. Антон от возмущения на время даже перестал жестикулировать руками. Они повисли как плети.

– Как вы могли забыть про мою новую пьесу «Влюбленный поэт»? ― спросил он, с укоризной посматривая на друзей. ― А ведь это лучшая моя пьеса!

Он отпил из бокала вино, демонстрируя всем своим видом, что обижен. Творцы ― очень оригинальные люди. Они, объединяясь в маленькие кампании за столами какого-нибудь кафе, сочувственно выслушивали друг друга, но думали только о своих творениях, удачах и неудачах. Конечно многие из них не гении. Возможно даже, что картины их ― абсолютная мазня, рассказы ― редкая дрянь, а пьесы не годятся для постановки в театрах, но это не главное. Главное то, что эти люди творят. Наверное, таким и задумал человека бог: творящим ищущим и мыслящим. Но творчество, фантазия, воображение и реальная жизнь ― это совершенно разные вещи. Два равноудаленных друг от друга полюса жизни. Уединение творцов нарушила хорошенькая официантка лет девятнадцати. Весело улыбнувшись друзьям, она сказала:

– Если у вас кончается вино, я принесу вам еще несколько бутылок.

Творцы никогда не отказывались от вина.

– Да, конечно, ― сказал Сергей, посылая девушке ответную улыбку.

– Это неплохая идея, ― произнес Саша, уткнувшись в рукопись своего рассказа.