Глава 4. Ад

Эльза отправилась отдыхать размышляя над словами Гретхен – Ад, он и в небесах, ад. Что же она имела в виду? Наверное, всё не так радужно, как видится, но состояние её явно лучше, положительный прогноз на лицо.

Выпив перед сном глоток коньяка с чаем и лимоном Эльза успокоилась. Тепло окутало всё тело, печали, радости, эмоции от встречи рассеялись в облаке дрёмы.

Ночью тяжёлый стон разбудил Эльзу. Где-то невдалеке нарастали звуки: визги, стоны, крики, всхлипы. Вначале они гулко отдавались в стене, но понемногу переросли в какофонию, заползающую в мозг со всех сторон. Терпеть было невозможно, желание выйти и посмотреть, что же там творится пересилило страх. Эльза открыла дверь и вышла на патио второго этажа. Босая она спустилась в нижний двор и стала прислушиваться откуда возникают эти звуки. Холодный, каменный пол поторапливал двигаться быстрее, дабы не застудить ноги.

Впереди движение десятков голосов разнообразной тональности образовывало дорожку из децибелов, ведущую вниз и направо к соседнему зданию с внутренним двором. Это было самое громоздкое строение. При въезде Эльза спрашивала, что это? Карл сказал -нечто, наподобие торговой площади, где раньше собирались торговцы и жители деревни, снабжавшие пациентов, персонал и их посетителей свежими продуктами. Сейчас там явно происходило именно «НЕЧТО». Отблески ярких вспышек озаряли внутренний двор. Эльза открыла дверь и вошла внутрь.

Страх уступил такому коварному чувству, как любопытство.

Первое, что пришло в голову – чистилище. По периметру вместо знакомых всем ламп накаливания стояли в резных подставках факелы. Они обрамляли «место казни». Десятки, сотни женщин разных национальностей, в основной массе молодых, извивались на холодном камне в неестественных позах, те, что были одеты, если можно назвать остатки ткани одеждой, пытались сорвать с себя их, как будто они жгли им кожу. Через небольшие промежутки, приблизительно метров в десять, рядом с женщинами стояли мужчины статные, накаченные, спортивного телосложения с проницательным взглядом и плетью в руке. Они походили на надсмотрщиков. В нишах по кругу площади открывались лавочки где обрюзгшие, восточного типа баи разливали кофе, прибавляя к нему невиданные ароматные специи, что не спасало от запаха крови, грязи и пота. В этих лавочках тоже отдыхали «надсмотрщики» периодически охаживая ту или иную жертву кнутом. Вся эта картина напоминала что-то среднее между «Гибелью Помпеи» и «Садомом и Гоморрой».

Странно, что Эльзу никто не замечал. Она вроде стороннего наблюдателя возвышалась одной единственной «свободной» фигурой женского пола над этим варевом тел. Вдруг она заметила Гретхен. С сгорбленной спиной, покрытой кровоточащими шрамами её подруга на четвереньках подползла в изнеможении к мужчине и подала кофе, поднос накренился, чаша упала и визг кнута опустившегося на руки Гретхен сопровождал крик Эльзы – Не сметь!

Она даже не заметила, как пролетела десятки метров, попирая голыми ногами головы и туловища других особ. Возле надсмотрщика Эльза остановилась. Он был красив, той демонической красотой, которая завораживает на полотнищах Врубеля. «Демон», по-другому не объяснить. Всё существо Эльзы протестовало этому средневековому, смрадно- стадному рынку унижения в котором участвовала её подруга. Мужчина смотрел на Эльзу с жалостью.

– Как вы можете, как!!! Отпустите, немедленно отпустите Гретхен!!! Я требую!

Улыбка озарила лицо «хозяина» Гретхен, и он произнёс совершенно стальным голосом.

– Пусть идёт.

Запал прошёл и ярость Эльзы сменилась непониманием. Она посмотрела на подругу и жестом позвала за собой. Гретхен не шевелилась.