Пряник слушал и чувствовал, как шевелятся волосы на голове от этого жуткого рассказа. Кто бы мог предположить здесь, в благополучном демократическом Кламате, что где-то к власти все еще приходят тираны вроде Шейда. Разве такое возможно в наши дни? Он и Пьер сидели в джакузи, окруженные приятным клокотанием, неспешно потягивали «Кристалл». Пряник предложил Пьеру остаться: они могут жить здесь вдвоем. Слегка опьяневший Пьер тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой:
– К сожалению, не все так просто, мой друг. Мне придется вернуться в любом случае. Я не могу бросить мать.
– Но ты можешь вернуться за ней и привезти сюда! Здесь поселится вся твоя родня, если это потребуется! Места хватит на всех! – воскликнул Пряник.
– Кроме матери, у меня никого нет. Благодарю за столь великодушное предложение, мой друг, – Пьер скромно улыбнулся.
– Ты должен попробовать! Ради своей же безопасности! Ради нас! – не унимался Пряник.
– Клянусь, сделаю все, что в моих силах, – прошептал Пьер и придвинулся ближе к любовнику, – ну а сейчас я помогу тебе расслабиться.
12 ноября 7:40 вечера
Двое молодых людей покидают роскошные апартаменты. Один из них небрежно волочит за собой большой черный чемодан, другой – тот, что повыше ростом, – идет рядом, засунув руки в карманы плаща. На лицах обоих волнение. Они заходят в лифт и опускаются на первый этаж. Преклонного возраста консьерж учтиво кланяется господам. Господа тем временем выходят на улицу, продуваемую тревожным осенним ветром. Молодой человек с чемоданом на мгновение останавливается, для того чтобы поднять ворот короткого черного пальто. Его ухоженные тонкие брови сходятся на переносице. Он что-то говорит своему спутнику, о чем-то спрашивает его. В ответ тот вскидывает руку в направлении газетного киоска, рядом с которым стоит роскошный автомобиль. Молодой человек, тот, который остановился, чтобы поднять ворот пальто, вновь хватается за ручку чемодана. Оба изящной неторопливой походкой плывут по направлению к роскошному автомобилю.
Час спустя в стеклянной коробке аэропорта, заполненной разноцветными сувенирными лавчонками, закусочными и банкоматами, среди натыкающихся друг на друга взволнованных пассажиров и встречающих, молодые люди сливаются в объятии, что-то шепчут… Через мгновение они будут вынуждены расстаться.
За полтора года переписки, последовавшей за расставанием в аэропорту, они обменялись в общей сложности полусотней писем. Последнюю весточку из Катара Пряник получил второго мая – короткое послание на измятом листке, нацарапанное дрожащей рукой:
«Дорогой друг,
Несмотря на творящийся ужас (я говорю о введенном не так давно военном положении), со мной пока что все в полном порядке. Школы открыты, я продолжаю работать. Знаешь, если бы не возможность преподавать, в нынешних условиях я рисковал бы свихнуться. Ублюдок выпустил на улицы своих головорезов. Они везде. Дежурят даже в школе. Шоколадно улыбаются с автоматами наперевес.
Совершенно никакого настроения. От человека, который взялся оформить документы на выезд, до сих пор нет новостей. Продолжаю ждать, надеясь на лучшее.
Прости, что не всегда удается отвечать тебе. Постараюсь в скором времени написать еще.
P. S. Какая погодка сейчас в Кламате? Наше небо всю неделю мрачное, дождь льет не переставая. Как дела у Люси? Съемки уже начались?
P. P. S. Надеюсь, ты не хандришь! Ведь не хандришь же?!
Искренне твой,
Пьер В.».
Сработал датчик движения, и громоздкие стеклянные двери бесшумно расползлись в стороны. Пряник сделал шаг и очутился на улице. Приятный летний ветерок тут же подхватил его волосы и заиграл ими. Оставленный позади трехсотсемидесятишестиметровый бетонный фаллос невозмутимо упирался в небо. Пряник начал спускаться по ступеням, но внезапно ощутил сильное головокружение. К горлу подступил ком. Пряник подумал, что сейчас вот-вот потеряет сознание, скатится вниз и разобьет голову об асфальт – на этом для него все и закончится. Но, к счастью, этого не произошло. Он сделал три глубоких вдоха и опустился на одну из ступеней. Стало легче. В поисках лекарства Пряник машинально сунул руку в карман брюк. Сегодня ему предстояло принять важное решение. А все важные решения должны приниматься исключительно на свежую голову. По крайней мере, так утверждал его старик. Желто-зеленые капсулы запрыгали по ступеням вниз.