М. Савада: Сейчас ты чувствуешь себя лучше?

ТИШИНА: 6 СЕК.

Почему ты это сделала, Сандей?

С. Азмундин: Как думаете, наш разговор когда-нибудь начнется по-другому?

МС: Сандей, почему…

СА: Я этого не делала. Я вообще ничего не делаю. И никто из нас не делает.

МС: А, понимаю.

СА: И потом, когда они удалили опухоль из его мозга, заключенный перестал ебать все, что движется. Из его личности исчез даже намек на гиперсексуальную педофилию. И его, разумеется, отпустили домой, ведь он не нес ответственности: опухоль заставляла его делать все эти ужасные вещи.

МС: О, ты решила вновь обратиться к классике. Это хорошо.

СА: И все поздравили друг друга с озарением, порадовались чудесам современной медицины, и никому не хватило яиц задать вопрос: разве опухоль должна иметь хоть какое-то значение? Разве здоровые люди несут больше ответственности за то, как смонтирован их мозг? Разве они могут отредактировать или подрезать собственные синапсы так, как больным не дано?

ТИШИНА: 3 СЕК.

МС: Можешь не верить, но ты не первый человек шестнадцати лет, который задает подобные вопросы. Даже неускоренные подростки, насколько известно, время от времени борются с парадоксом человеческой природы.

СА: Да неужели.

МС: Конечно, обычно они подходят более зрело к проблеме. Например, не прибегают к фальшивым попыткам самоубийства.

СА: А с чего ты подумал, что она фальшивая?

МС: Потому что ты достаточно умна, чтобы все сделать наверняка.

СА: Я изучила материал. Что поперек резать, что вниз. Никакой разницы.

МС: Хорошо. Ты достаточно умна и знала: мы успеем вовремя, и неважно, как ты режешь.

ТИШИНА: 4 СЕК.

МС: Сколько раз я должен говорить, Сандей? Весь этот… театр… не нужен. Ты можешь просто уйти. Просто скажи нам и уходи.

СА: И что мне делать? Я – план Б. Резерв на случай, если команда А не решит какую-нибудь тупую проблему с энным количеством тел. Меня для этого сконструировали.

МС: Мы тренировали тебя быть инициативной. Давали образование, чтобы ты могла решать задачи общего характера. И если ты не знаешь, как продуктивно использовать этот навык в Солнечной системе, тогда продолжай в том же духе. В следующий раз попытайся выпрыгнуть из воздушного шлюза.

СА: Я такая, какая есть. Я сойду с ума, если буду заниматься чем-то еще.

МС: Так почему ты постоянно с нами борешься?

СА: Я такая, какая есть, не просто так. Вы меня такой сделали.

МС: Ты действительно думаешь, что я контролирую свои способности и желания лучше тебя? Всех… формируют, Сандей. Разница только в том, что нас сформировал слепой случай. А тебя мы сформировали с определенной целью.

СА: С вашей целью.

МС: Получается, опухоль все-таки имеет значение?

ТИШИНА: 2 СЕК.

МС: Стволовые клетки еще не прижились. Будешь расчесывать – останутся шрамы.

СА: А я хочу шрамы.

МС: Сандей…

СА: Пошел на хуй, Маморо. Это мое тело, даже если жизнь не моя. Можешь вычесть из залога на убытки, если не нравится.

МС: Постарайся отдохнуть. Симы Керра-Ньюмана завтра в 8:45.

На таком расстоянии от Солнца инерционных двигателей нет. Нет петлевой квантовой гравитации, нет волшебных червоточин. Рядом с такой массой любые реактивные движки дохнут сразу. А потому Базовый лагерь, чья привязь растянута до предела, запускает новый корабль для этой последней, кульминационной фазы нашего паломничества. «Автономность для людей»: экранированный кристалл, обрамленный скользящими зеркалами – полмиллиарда защитных осколков, концентрически выложенных, точно выровненных и постоянно подстраивающихся под окружение, чтобы уберечь нас от фотосферы.