Прежде всего, перечисленные характеристики присущи, разумеется, не только революциям. Все они могут возникать при различных обстоятельствах, и само по себе их наличие не свидетельствует о наличии революционного экономического кризиса.
Рассмотренными здесь проблемами не исчерпываются экономические проблемы революции. Проанализированы лишь наиболее типичные и, можно сказать, универсальные, то есть проявлявшиеся во всех полномасштабных революциях.
Наконец, общей характеристикой рассмотренных проблем, как и вообще революционного экономического кризиса, является их причинно-следственная связь с феноменом слабого государства. Именно поэтому названные сюжеты характерны для революций, как и для других ситуаций, когда государство оказывается заметно ослабленным. Наиболее же явным признаком экономико-политической слабости государства является его неспособность собрать налоги. Это находит непосредственное проявление как в выполнении (точнее, невыполнении) государством своих социальных функций, так и в способности проводить экономический курс, необходимый для обеспечения стабильного развития общества.
Раздел II
Из истории пролетарской революции в России
Глава 4
На полпути к советской модели: вызревание советских экономических институтов в предреволюционное десятилетие
КАК было отмечено в начальных заметках (тезисах) этой книги, революция не знаменует собой жесткого разрыва с институтами прошлого. Многие экономические формы постреволюционного общества вызревают уже при старом режиме. Это хорошо видно при анализе экономической политики и экономических дискуссий в России на протяжении предреволюционного десятилетия. В особой мере это относится к опытам экономического регулирования в условиях Первой мировой войны и экспериментам Временного правительства, из которых непосредственно вытекала идеология и практика «военного коммунизма» 1918–1920 годов.
Государство всегда играло значительную роль в хозяйственной жизни России – как через административно-правовое регулирование производства и обмена, так и благодаря собственной предпринимательской деятельности. Развитие экономических процессов на рубеже XIX–XX веков и особенно в обстановке Первой мировой войны резко усилило потребность в координирующей и направляющей деятельности власти в хозяйственной сфере. Причем государственная бюрократия пошла по самому естественному и понятному для себя пути – по пути усиления собственных позиций через централизацию функций управления народным хозяйством в специальных правительственных органах. Последние брали в свои руки снабжение предприятий производственными ресурсами и их нормирование, установление специальных правил перевозки грузов, регулирование цен и т. п. По мере ухудшения экономической ситуации роль административных рычагов неуклонно усиливалась, вмешательство государства в хозяйственную жизнь отдельных производственных единиц активизировалось. Власти уже в 1915–1916 годах в соответствии с бюрократическими стереотипами экономического мышления старались сосредоточить у себя снабженческо-распределительные функции – как наиболее простой, грубый, но и самый очевидный инструмент воздействия на непосредственных производителей.
Тогда попытки государственного регулирования особенно продвинулись в сельском хозяйстве. Стремясь обеспечить снабжение армии и промышленных центров хлебом и не допустить при этом роста дороговизны, правительство прибегло к таким мерам, как установление твердых цен на хлеб (при их региональной дифференциации), обязательные планы разверстки и угроза реквизиций за нарушение правил сдачи сельскохозяйственных продуктов. Одновременно местные органы власти, решая продовольственную проблему, запрещали вывоз аграрной продукции за пределы своих губерний. Все это в совокупности с непропорциональным ростом цен на промышленные товары существенно подорвало стимулы деревни к производству товарной продукции, а расстройство железнодорожного транспорта довершило начатое дело – зимой 1916/1917 года в городах остро ощущалась нехватка продовольствия.