Одной из важнейших задач, возникающих после совершения путча, становится его легитимизация. Акцент при этом может делаться на том, что нелегитимность предыдущего режима была сознательной и постоянной, а нелегитимность путча является только необходимой и временной.

Послепутчевая информационная кампания призвана выполнить две задачи:

• отбить охоту к сопротивлению, подчеркивая имеющуюся у путчистов силу;

• останавливать страхи, которые могут дать рост такому сопротивлению.

Следует продемонстрировать реальность и силу путча с помощью перечисления того, над чем установлен контроль, подчеркиванием восстановления закона и порядка, акцентированием того, что всякое сопротивление прекращено. Новости о сопротивлении будут порождать новое сопротивление, поэтому такие сообщения должны быть изъяты.

Теория Эдварда Луттвака акцентирует аспекты силовой смены режима, теория Джин Шарп строится на методологии ненасильственного сопротивления власти. Ненасильственное сопротивление показало свою эффективность, поскольку механизмы власти, наоборот, настроены на борьбу исключительно с силовыми вариантами противодействия.

Джин Шарп учит, что можно быстро развить возможности по ослаблению источников силы режима [2]. При этом стратегия работы с мобилизованной силой состоит в движении от цели к цели, ведя ограниченные кампании за конкретные малые цели. В этом случае нет нужды в харизматических лидерах, которые несут только негативный эффект.

Более важным компонентом является массовость, поскольку именно она позволяет осуществить паралич бюрократии. Кстати, в программе «Время новостей» («Пятый канал», 21 декабря 2004 года) один из руководителей «Поры» В. Каськив назвал число своих членов – 35 тыс. человек. Именно молодежь задавала массовость в украинских событиях, поскольку, как отмечает руководитель «Поры», если бы не было 30–40 тыс. студентов на площади, киевляне не вышли бы на поддержку Майдана [3].

Полковник Роберт Хелви, один из главных практиков ненасильственной сферы, подчеркивает, что не индивиды являются основной поддерживающей силой режима, а организации и институции [4]. Для борьбы с ними следует определить их сильные и слабые стороны, построив в результате точки их уязвимости. С другой стороны, студенты, как правило, стоят на стороне оппозиции, поэтому задачей становится усиление их агрессивности. Как видим, опора на студенчество входит в азбуку ненасильственного протеста.

Институт Альберта Эйнштейна в Бостоне, который ассоциируется с именем Джина Шарпа и который теперь возглавляет Роберт Хелви, сформулировал следующие десять пунктов характеристики ненасильственного действия:

• ненасильственное действие не имеет ничего общего с пассивностью и трусостью;

• ненасильственное действие не должно ассоциироваться с чисто вербальным или психологическим убеждением;

• ненасильственное действие не строится на представлении о том, что люди исходно хорошие;

• люди, проводящие ненасильственные действия, не являются пацифистами или святыми;

• успех ненасильственного действия не требует разделяемых всеми стандартов и принципов;

• ненасильственное действие является как западным, так и восточным феноменом;

• в ненасильственном действии нет представления о том, что оппонент воздержится от использования насилия против ненасильственных активистов;

• в ненасильственном действии нет ничего такого, что бы предотвращало его использование как для хороших, так и плохих дел;

• ненасильственное действие не применяется только для внутренних конфликтов в демократических системах;

• ненасильственное действие не всегда требует больше времени для достижения победы, чем борьба с помощью насилия.