• межведомственная борьба;

• нежелание принимать ответственность на себя.

Все эти факторы в принципе затрудняют принятие адекватных решений, в результате затягивается процесс не только выработки, но и претворения в жизнь любого решения.

Ситуация социального протеста еще более усложняет процессы принятия решений. Власть втягивается в такие типы ситуаций, в которых она не может работать, одним из вариантом которых являются ненасильственные методы протеста Джина Шарпа, в основе которых лежит борьба с послушанием: «Правитель не может править, если люди его не слушаются. Именно на этом строятся стратегии ненасильственного протеста» [9. – С. 19]. Тем самым программируется массовое отклонение от нормы. Именно массовость, как нам представляется, становится главным оружием ненасильственных форм протеста, поскольку тем самым в подобные действия начинает вовлекаться все большее число людей.

Эта методология требует сознательной работы против pillars of support – столпов поддержки власти, среди которых выделяются следующие [9. – С. 4–6]:

• власти, против которых работает потеря легитимности режимом;

• человеческие ресурсы, для работы против власти необходима поддержка большинства;

• умения и знания: именно умения и знания людей позволяют правительствам функционировать, без них происходит коллапс правительства;

• нематериальные факторы, это религия, отношения к послушанию, культурные нормы, которые влияют на взаимоотношения правителя и народа;

• материальные ресурсы, контроль над экономикой, ресурсами, коммуникацией, транспортом задает способность власти управлять;

• санкции, являющиеся инструментарием любого правительства.

Все это точки, позволяющие удерживать контроль за ситуацией.

Но одновременно имеет место постепенное нарушение степени контроля, которое создает экономические, политические, социальные возможности для перехода от моноконтроля к параллельному контролю, а затем и контролю другой стороной (см. рис. 5).

Рис. 5. Переход от моноконтроля к контролю другой стороной

Характерным для постсоветского пространства является элитное противостояние, ведущее к замене одной команды элиты на другую. Идет определенного рода процесс «самопоедания» элиты. Это видно везде: от Киргизии, где Аскар Акаев лишился своей должности путем погромов магазинов, до Литвы, где произошел парламентский процесс импичмента Роландаса Паксаса. То есть вариантами элитной смены становятся:

• импичмент;

• коллективные протесты и революции;

• выборы.

Элитное противостояние набирает свои обороты по мере развития постсоветского общества по ряду причин, среди которых наиболее важными нам представляются следующие:

• суженные возможности для роста, когда даже частный бизнес видит свое будущее в той или иной сцепке с властью;

• естественная смена поколения в ситуации, когда все места оказываются занятыми;

• расширение политических возможностей для реализации оппозиционного поведения, чего не было в советское время;

• понижение уровня «игры», под чем мы понимаем исчезновение прошлой системы долгого карьерного роста;

• относительное ослабление власти сравнительно с возросшей сложностью социальных процессов, как следствие, власть начинает отставать от них.

В докладе Совета по национальной стратегии «Новая политика России на постсоветском пространстве» также подчеркивается в качестве главного противоречия проблема легитимности передачи власти: «На постсоветском пространстве так и не была решена проблема легитимной передачи власти между элитными группами. Именно это является главной причиной того, что естественное обновление власти проходит все чаше в форме разноцветных революций» [10]. Болезненность этого перехода и выражается в схемах создания «преемника». При этом его, как правило, принимает старая власть, но не готова принять власть потенциальная.