– Ну ты, мать, даёшь… Совсем сбрендила на почве развода… – помимо осуждающего выражения лица, она неодобрительно качала головой. И я, упреждая готовый вырваться из её раскрытого рта поток осуждений, зачастила оправдаться:

– Подожди списывать нас со счетов. Конечно, проект сырой. Но мы никуда не торопимся. Мне всё равно в отсутствии работы заняться нечем, вот как раз попробую вникнуть и разобраться.

– Вот же дурища! – Порицания от неё избежать не удалось, но я не особо надеялась. – Куда ты лезешь? Ты хотя бы отдаёшь себе отчёт, что твоя затея не просто «вникнуть и разобраться»?! Ты жизнь положишь, но и того не хватит!

– Всё я прекрасно понимаю, – отмахнулась раздражённо, – мне не двадцать лет. И даже тогда я понимала бы, что в одиночку надорвусь не приблизившись ни на шаг. Но и ничего не делать не могу. Идея хорошая и главное нужная. В нашем городе таких центров нет и сейчас, разрабатывая проект, я даже удивляюсь почему. Коммерческих, между прочим, навалом, а благотворительного – ни одного.

– Может потому, что люди поумней тебя заранее понимали всю бесполезность. Была бы ты владельцем корпорации с миллиардным оборотом в иностранной валюте, я бы слова поперёк не сказала, а напротив поддержала чем могла. Но кто ты, Мира? Думаешь говнюк-Подольский встретит тебя с распростёртыми объятиями после развода, заявись ты к нему с подобной идеей благотворительности? Да ему всю жизнь придётся горбатиться на твой Центр, не получая зарплаты. Какой идиот вообще согласится повесить ярмо себе на шею?

– Мариш, давай ты не будешь читать нотации, а лучше поможешь мне с расчётами. Твоя бухгалтерская специализация небось покрылась плесенью на секретарской должности.

– А вот оскорблять не нужно. Ничего не заплесневела. Давай сюда свои бумаги, – буркнула Маринка обиженно, но до вечера просидела за работой, не разгибая спины.

Трель домофона разнеслась по квартире, а через несколько минут шумные сёстры заполнили пространство кухни. После знакомства и взаимного представления, Марина глядела на них с серьёзной задумчивостью, а я выдохнула облегчённо, когда поняла, что колких реплик от неё не последует. Как никак девушки не вышли из того нежного возраста, когда любые критически окрашенные слова от старших воспринимались болезненно и в штыки.

– Так, распрекрасные красавицы, думаю нам лучше переместиться в гостиную. Иначе кухня не выдержит наплыва красоты, – распорядилась на правах хозяйки. Кухонный стол и правда маловат для наших посиделок с бумажным ворохом.

Молодёжь собрала многочисленные исписанные листы, избавляя Марину от суеты. Подруга на это лишь снисходительно кивнула, но я заметила, что упредительное внимание ей польстило.

– А кто у вас будет заниматься презентацией? – задалась правильным вопросом Марина, когда мы всей компанией разместились, разложив в длину круглый стол. – Сейчас бумаги никому не нужны. Люди хотят видеть понятные диаграммы и графики, картинки предполагаемого светлого будущего. А вы к тому же должны преподнести всё так, чтобы толстосумы были готовы заплатить, при этом чётко понимая, что больше никогда не увидят своих денег.

– Так наши парни, Сашка с Серёжей, будущие компьютерные гении. Главное обеспечить их необходимой информацией и чётко объяснить: что, куда и зачем. Они любые графики составят и нарисуют. А красивые картинки можно с интернета скачать.

– Видишь, Марина Сановна, – обратилась к подруге с ехидной ухмылкой, – скоро молодёжь нас с тобой обскачет, оглянуться не успеем.

– Ты давай-то, Мира Андреевна, – она подхватила мою манеру обращения, – меня в старушки не записывай раньше времени. Я слишком молода, чтобы ко мне обращались по имени и отчеству. У нас разница то от силы лет шесть, семь максимум.