– Я что, курю? – удивлённо спросил я, но ответа не удостоился.

Мы молча вышли в холл. Народ в холле не обращал на нас внимания. Бабушка подошла к окну, я тоже. Милицейского Бобика перед крыльцом больницы уже не было, значит, Ефремов уехал.

– Рассказывай, – приказала мне бабушка тоном, не терпящим возражений.

– Что? – не понял я и тут же получил увесистый подзатыльник.

– Да что ж такое! – не выдержал я. – Что у вас за методы воспитания такие, мадам?

И тут же получил ещё один подзатыльник. Это беспредел. Я отошёл от этой ненормальной на безопасное расстояние.

– Мне, на минуточку, уже 16, – сказал я наставительным тоном. – Я уже сознательная личность, меня нельзя так унижать. А то на всю жизнь запомню и стакана воды вам в старости не подам.

– Ты доживи, сначала, до моей старости, – сказала как плюнула она.

Вот, стерва. Ни жалости, ни сомнений. Она внимательно наблюдала за мной.

А я за ней. Ну, что, будем в молчанку играть? Думаешь, что меня прогнёшь? Я спокойно и уверенно смотрел ей в глаза.

– Да. Милиционер прав, – первой сдалась она. – Сдвиг по фазе у тебя серьёзный.

В её взгляде я заметил испуг. О, бабуля, так всё-таки ничто человеческое Вам не чуждо. Она, видимо, тоже заметила что-то в моём взгляде и поспешно отвернулась к окну. Надо срочно исправлять ситуацию. Проблемы с близкими родственниками мне не нужны, от слова совсем.

– Бабуль. Да, ничего страшного. Просто, я не помню ничего, – решил я взять инициативу в свои руки. Но при слове «бабуль» её заметно передернуло.

– Я что, никогда не называл вас «бабуля»? – удивился я. – А как называл?

Она мельком взглянула на меня ошарашенно, но ничего не ответила. Я понял, что все сказанное звучит действительно довольно дико.

– Хорошо, – решил я зайти с другой стороны. – Как Вас зовут?

– Эльвира Эдуардовна, – медленно проговорила она, коротко взглянув на меня и опять отвернулась к окну.

– Если я буду к вам по имени отчеству обращаться, нормально будет?

В ответ тишина.

– Молчание знак согласия, – подвёл итог я. – Ну что, Эльвира Эдуардовна, может, поговорим? Вы же хотели от меня что-то услышать?

– Я хотела узнать, – повернулась она ко мне, – как ты в реке вчера оказался?

– Я тоже хотел бы это знать, – серьёзно ответил я.

– Милиция считает, что ты сам прыгнул, – заявила она, с вызовом глядя мне в глаза.

– Всё выглядит именно так. Но мне нечего вам сказать: я ничего не помню.

– Как ты мог?! – сорвалась она на крик. Всё-таки, женщина есть женщина.

– Тише, тише, – подошёл я к ней, заметив подступившие слезы, – Я не знаю, что меня заставило вчера так поступить, но я узнаю. И я больше никогда так не поступлю. Обещаю, – Я тряхнул её за плечи. – Всё позади, – постарался я успокоить её. Она взяла себя в руки и, отвернувшись к окну, вытерла глаза носовым платком. Потом повернулась ко мне, демонстрируя готовность продолжать разговор. Какой характер у женщины. Скала.

– Что дома? В семье происходит что-то неприемлемое для детской психики? – спросил я.

Она растерялась, удивлённо глядя на меня, но быстро собралась:

– Ничего необычного. Все как всегда.

– В школе? Не было ли конфликтов с кем-то? Не вызывали вас в школу недавно?

– Ничего такого, – в замешательстве ответила она.

– А учусь я как?

– Хорошо.

– Ну. И какие ещё есть мысли? Может, любовь несчастная?

– Не знаю, – буркнула она и присела на подоконник.

– Что делать будем? – примирительно спросил я, присаживаясь на подоконник рядом с ней.

– Не знаю.

– У меня есть несколько вопросов. Можно?

– Спрашивай.

– Матушку я видел сегодня. А мой отец?

– Нет у тебя отца.

– Без отцов дети не родятся. Кто он?

– Козёл.