В понедельник мы с парнями уже выходили из школы, когда меня кто-то окликнул:

– Павел! Ивлев! Задержись!

Оказалось, это директор меня звал. Мне не приходилось до этого слышать, как он кричит, и я не узнал его, стоял перед выходом из школы и крутил головой по сторонам, пытаясь определить в переполненном вестибюле, кому я понадобился. Хорошо, что Игорь Иванович сам подошёл ко мне.

– Завтра олимпиада в Брянске, – сообщил он, отводя меня в сторону от дверей. – Готов?

– Ну, так… – скромно ответил я, хотя готовился в последнее время к олимпиаде даже больше, чем к выпускным экзаменам.

– Ничего. Главное – не волнуйся и всё вспомнишь, – подбодрил меня он, взяв за плечо. – Нам от РОНО выделили транспорт. Собираемся у школы в семь утра. Смотри, не опаздывай! Ехать далеко, неизвестно, что ещё в дороге может случиться…

– Хорошо. Буду к семи, – пообещал я ему, попрощался и вышел из школы.

Парни, Славка, Мишка и Тимур, и Диана, ждали меня в школьном дворе, тесно скучковавшись и что-то возбужденно обсуждая. Увидев меня, Диана рванулась навстречу.

– Что ему от тебя надо было? – взволнованно спросила она.

– Напомнил об олимпиаде по обществоведению, будь она неладна, – сказал я, спустившись с крыльца к парням. – Завтра очередной тур в Брянске. В семь утра отсюда стартуем. Так что завтра без меня.

Все с облегчением выдохнули и вернулись к обсуждению заданий, а я понёсся на завод.

В бухгалтерии царило столпотворение. Протолкнувшись через толпу возбуждённых женщин, сел за свой стол и стал прислушиваться и присматриваться, пытаясь понять, с чего мне вдруг привалило такое счастье. В прошлый раз такая же толпа была, когда с сапогами разбирались – что в этот раз на кону?

Женщины делили косметику. Откуда она взялась, я так и не понял, но они за неё чуть не подрались. На всех не хватало, выкупить хотели все и всё.

Вспомнились девяностые, самое их начало, как у нас на предприятии на каждый отдел выделяли очень ограниченное количество дефицитных товаров, и мы разыгрывали их. Самое интересное было с обувью. Практически нереально было выиграть нужное. И размер не подходил, и фасон. Мне однажды достались женские туфли, но я ещё не был женат и очень удачно выменял их на мужские в соседнем цеху.

У нас вёлся гроссбух, куда записывали всех выигравших и их выигрыши. Если я уже выиграл женские туфли, то меня в следующий раз к розыгрышу не допускали, пока все желающие не отоварятся. Все были людьми опытными и мудрыми, и понимали, что я их на что-то сменяю для себя полезное.

У моих нынешних коллег такого опыта ещё не было. А страсти накалились нешуточно.

– Дамы, так дело не пойдёт! – вмешался я, когда кого-то довели до слёз. – Пишите свои имена на бумажках. Есть у кого-нибудь вязаная шапка?

– Что ты задумал? – вышла из толпы Ирина Викторовна.

– Будем разыгрывать этот дефицит, – буднично сказал я. – Лотерею устроим.

Женщины быстро поняли идею, разрезали обычный лист бумаги на одинаковые кусочки и принялись писать на них свои имена. И шапка тут же нашлась, держал её в руках, пока все не бросили в неё записку со своим именем.

– А я же за бабушку тут работаю, – пришла мне в голову мысль. – Ирина Викторовна, напишите, пожалуйста, ещё одну записочку с именем Эльвира.

Главбух усмехнулась, но записку мне в шапку бросила.

Попросил Изольду разложить на столе спорные товары: пять помад, две коробочки с тенями, две с румянами и коробочка с духами. Судя по надписям на упаковках, косметика была или импортной, или рижской, я не очень в этом разбираюсь. И не стремлюсь, если честно – пусть женщины сами с этим справляются.