Достал он из баула трёхлитровую банку, полную красной икры. Следом вытащил наволочку небольшую, в которой оказались кедровые орехи. Потом выудил увесистый сверток, тщательно завернутый.

– Это сразу бери, – протянул он мне сверток, – и жене отдай. Там рыба копченая.

Шустро метнулся на кухню, отдал Галие рыбу.

Вернулся в комнату, а гость тем временем вытащил из баула еще один довольно объемный сверток, но легкий, судя по тому, как держал его. Когда Акулов развернул сверток, я ахнул. В свертке оказалась здоровенная волчья шкура.

– Держи, – протянул мне шкуру Алексей Владимирович. – Матерый был волчище, я тебе скажу. Выделана шкура на совесть, у нас скорняки в районе отменные. Можешь на кресло бросить или на пол.

– Спасибо! Уважил, – с удовольствием принял я подарок. – Жена обомлеет, да и дети тоже…

Шкура была очень красива и выделана действительно качественно. Мягкая, бархатистая внутри и шикарный густой серый мех снаружи. Вещь!

Заметил в бауле ещё похожие свертки. Алексей Владимирович поймал мой вопросительный взгляд.

– Да, – усмехнулся он, – твой волк не единственный, шкуру которого в столицу привез.

– На продажу, что ли, привезли? – поинтересовался с любопытством, а сам подумал, что точно бы прикупил еще таких шкур. Это ж подарок какой отменный. Любому мужику задари, до потолка прыгать будет.

– Нет, что ты, какая продажа, – покачал головой Алексей Владимирович. – Это трофеи привез одному начальнику столичному. К нам еще прошлой осенью делегация приезжала из Москвы серьезная, – пояснил он, видя мой интерес. – Настолько серьезная, что я даже не буду тебе говорить, кто именно там был…

Я понимающе кивнул, показывая, что конкретики и не жду.

– Так вот. Мы им организовывали охоту большую. В основном волка били, их как раз в предыдущие годы столько расплодилось, так что даже польза вышла от той облавы. А глава делегации медведя трофейного добыл. Затем и ехал по сути. Волки просто до кучи шли. Так мы с ним договорились, что трофеи ему у нас выделают, заказ у него на эти шкуры был специфический, а я привезу позже.

– Аж с осени выделывали шкуры? – удивился я.

– Нет, выделали быстро. А потом пошло-поехало. То у меня запарка, то он уехал сначала по делам, потом с семьей в отпуск. В общем, только сейчас и выбрался наконец.

– Понятно, – кивнул я. – А медвежью шкуру покажешь?

– Отчего ж не показать, – улыбнулся Акулов и полез во второй баул. Как оказалось, медвежья шкура занимала его весь.

Шкура оказалась просто огромной. Когда мы ее развернули и положили на полу, заняла весь мой небольшой кабинетик, да еще и не поместилась толком. Громадная, мохнатая, красивая, тоже выделана очень мягко. Производила она неизгладимое впечатление. Галия заглянула к нам в комнату, чтоб за стол позвать, да так и замерла с открытым ртом.

– Вот эту шкуру глава делегации заказал себе, чтобы перед камином бросить. Сделали в лучшем виде, – похвалился Алексей Владимирович, – Давно таких экземпляров качественных не видел.

– Да, впечатляет – похвалил я, – и такой оттенок ещё чёрный у шкуры.

– Медведь здоровенный был, матерый, – подтвердил Акулов, – я же говорю, трофейный экземпляр. У него шкура вон видишь сверху тёмная, а по бокам как будто подпалины. Редкая расцветка, красивый был медведь. Но по характеру отвратительный, наглый и вредный. Потрепал он нам нервов, скажу я тебе. Собак порвал немерено, каждый год одну-две на тот свет спроваживал. И на стоянки охотничьи любил набеги делать. Снаряжения испортил тьму просто. Вредитель, одним словом. Будет теперь украшать гостиную у серьезного человека, – хмыкнул Алексей Владимирович.