Что еще? Жесткие досмотры в самолетах. Сейчас то, что творится в аэропортах – словами не описать… Проноси что хочешь с собой, по факту, в салон. Хоть мачете, хоть гранату, хоть обрез, досмотра как такового практически и нет. Бронированные двери в кабину пилотов тоже неплохо бы ввести. Черных копателей прижать по-настоящему, всей мощью серьезного государства. Часть из них однозначно оружием и взрывчаткой приторговывает. Хорошо, когда у них покупают взрывчатку, чтобы рыбу глушить, а если цели совсем другие?

Создать повсеместно ОМОН. Набор через очень жесткий отбор, чтобы прошедшие гордились своей работой. Чтобы был в каждом крупном городе, с возможностью добраться быстро до ближайших аэропортов, вокзалов и других уязвимых мест с точки зрения терроризма.

Написал все это, а остальное на вечер оставил. Задача мозгу поставлена, к вечеру еще какие-то идеи точно появятся. Тогда и допишу доклад. Спешить не стоит, а то вдруг серьезно к нему отнесутся. Много жизней тогда можно будет спасти, если что-то толковое еще вспомню, и это внедрят. Ненавижу террористов… Сколько горя они приносят реальным людям во имя своих идеальных целей…

Пошел и устроил себе поздний завтрак. Посмотрев на часы, вдруг вспомнил, что мне должен был вчера фоторепортёр позвонить от Силина. Очень странно, заместитель главного редактора не создал у меня впечатление человека, способного забыть о таком важном вопросе. Серия статей по заказу самого Захарова, фотографии точно хорошие нужны. Набрал тут же Ганину. К счастью, она была на месте.

– Вера, а можно узнать, почему мне не позвонил фоторепортер, обещанный Силиным?

– Синицын не перезвонил? – очень удивилась она, – неужели Силин забыл ему сказать про тебя? Может, телефон неправильно переписал… Сейчас разузнаю и наберу тебя.

Жду. Пять минут, десять, а скоро и тридцать. Да что же такое творится у них? До этого у меня впечатление сложилось о редакции газеты «Труд» чрезвычайно положительное. Она напоминала один, прекрасно слаженный механизм. А тут сначала Синицын не отзвонился, а теперь и Ганина куда-то пропала…

Вера перезвонила только через час, когда я уже совсем перестал понимать, что происходит.

– Паша, как хорошо, что ты тогда позвонил мне!

Сразу по ее всполошенному голосу понял, что что-то плохое произошло. Так тревожно ее голос ни разу еще не звучал…

– Синицын, оказывается с инфарктом с вечера дома прямо на полу лежал… Он один живет, бобылем. Мы парня из редакции отправили, он его и нашел. Хорошо, что у соседа-пенсионера ключ от его квартиры был. Сейчас его уже на скорой в больницу везут. Врачи сказали, что еще бы несколько часов и все, уже никаких шансов не было бы его вытащить…

Я только головой покачал от таких известий. Мне теперь вот мучайся, что с самого утра о нем не вспомнил. Вечером ладно, вечером мне и перезвонить бы было некому с вопросами, домашнего телефона Ганиной у меня нет, а Силина я не решился бы тревожить так поздно вечером. На пару часов раньше бы мужика нашли, еще выше шансы были бы откачать… Я хоть и не успел с ним познакомиться, а жалко же человека… Что такое больное сердце, по прошлой жизни прекрасно помню.

– Мы для тебя Паша, другого фоторепортера уже нашли! – между тем продолжила Вера, – я не буду с тобой больше болтать, потому что он, наверное, тебя уже и набирает сейчас.

Все, на этом разговор Вера и закончила, в трубке раздались короткие гудки. Ни прости, ни прощай. Положил трубку на телефон, и действительно, всего через секунд десять телефон затрезвонил.

– Павел Тарасович? – услышал я молодой голос и подтвердил, что да, это я. – это Роман Щавелев. Мне сказали вас набрать по поводу сегодняшнего задания на пищевом комбинате. Я ваш новый фоторепортер…