– Но это не моя затея, клянусь! Виктор сам всё это задумал! Если у вас есть какие-то претензии, так почему бы прямо к нему и не обратиться?

– Обращусь, товарищ Саманов, непременно обращусь. Но сначала всё же давайте разберёмся с вами. Значит, вы уверяете меня, что в этом деле с Николаенко никак не связаны?

– Никак! Совсем никак!

– И хотелось бы вам поверить на слово, да только мне нужны доказательства.

– Какие доказательства?

– Расскажите чистосердечно о делах этого вашего Николаенко, и я забуду про все ваши дела. Только так и никак иначе. Жду ровно минуту. – я сделал многозначительную паузу, – потом я отсюда выйду и после этого буду считать, что вы вместе связаны. И все эти проблемы, что неизбежно возникнут у Николаенко, возникнут так же и у вас. Со всеми вытекающими глубоко негативными последствиями.

Я кивнул на окно.

– Люди из моего сопровождения, я уверен, уже беседует с теми товарищами, что вышли из этого кабинета прямо передо мной. От вас зависит, дадим ли мы их показаниям ход… Собственно, мне вы и не нужны, мне нужен только Николаенко. Открою вам небольшую тайну, в Кремле очень недовольны его дядей в Киеве. Так что очень скоро у вашего Виктора не будет больше никакого покровителя. А те, кто так рвался с ним дружить, будут его избегать, как зачумленного. Вы же и сами прекрасно знаете, как это бывает…

Блефовал, конечно, но слушая переговоры предыдущих посетителей кабинета с Самановым, нисколько не сомневался, что торгуются они о тех делах, которые караются Уголовным кодексом. И что директор пансионата ни за что не захочет влипать в такие проблемы просто из-за того, что они с Виктором Сергеевичем решили нагнуть заезжего москвича и запрячь его в свою упряжку. Такие вот граждане всегда сдают других, чтобы спасти свою шкуру…

Не скажу точно, что сломало Кудзага. Моя угроза по поводу предыдущей троицы. Или мой намёк на то, что Николаенко обречён уже по приказу из самого Кремля, и идти с ним под раздачу ему совершенно не улыбалось. Но минуту ждать мне не пришлось. Кудзаг затряс головой, старательно кивая.

– Скажу! Все скажу! Я вообще не при его делах! Я всё расскажу, и мы с вами расходимся, правильно?

– Да, все верно, при этом условии вы мне будете неинтересны. – согласился я. – И сразу очерчу круг своих интересов в отношении Николаенко. Он человек очень энергичный, поэтому мне нужны детали по всем его теневым делишкам в Судаке и окрестностях. Кто, что и где производит под его контролем, чем он торгует, где сбывает левый товар? Что-то я уже и сам знаю, но неохота возиться долго. Я бы лучше быстренько всё сделал и вернулся обратно в Палангу к генералу. Он не любит, когда долго приходится ждать…

Последние слова мои прозвучали чрезвычайно искренне. Я прямо лицо Балдина перед собой представлял, когда это говорил. Ну а поскольку я не уточнял, что это за генерал, Кудзаг, конечно, вообразил, что это генерал МВД. Ну вот пусть и думает так и дальше…

В общем, мой блеф прекрасно сработал. Не мог не сработать. Люди еще помнят, как жестко все было при Сталине. Ни одна милицейская корочка не окажет такого же воздействия, как удостоверение сотрудника Кремля. Если милиционер пришел, всегда есть в уме возможность решить вопрос, занеся мзду его начальнику. А кремлевский сотрудник в масштабе Судака – все равно что кара небесная. Кому нести, чтобы договориться, Брежневу? Тем более, если у мелкого начальника районного пошиба рыльце в пушку и я даю ему шанс подставить другого, чтобы самому избежать проблем…

Кудзаг рвался сотрудничать и буквально засыпал меня информацией про теневую империю Виктора Сергеевича. Вот, всё, как я и ожидал, исходя из своего опыта жизни в 90-х! Не мог деятельный человек с такой шикарной крышей, как дядя-замминистра в Киеве, сидеть просто на должности директора пансионата в Судаке! Так что я открыл блокнотик и помечал в него детали, о которых вещал товарищ Саманов.