– Не знаю, – расстроилась жена.

– Не переживай. Я что-нибудь придумаю с паспортом, – пообещал я ей.

– Как мне дальше там работать? Как на неё смотреть? – возмущалась жена, вернувшись мыслями к своей замначальнице, спрятавшей ее приглашение. – Разве так можно поступать?

– Нельзя, но формально она очень грамотно всё сделала. По сути, ей и предъявить нечего. Будешь сейчас эту тему развивать, претензии ей высказывать, она их очень быстро переадресует твоей начальнице. Намекнет везде, что это она заявку потеряла. Возраст, что ли, сказываться начинает? Хороший повод ее подсидеть и должность ее получить. Понимаешь? И у тебя с начальницей отношения испортятся, когда она поймет, откуда все это растет. Доказать же ты ничего не можешь, верно?

– Понимаю, – с горечью ответила жена.

– Значит, делай всё быстро. Начальству объясняй, что запрос затерялся, вот, только нашли. И, будем надеяться, что всё у тебя получится.

– Угу, – грустно улыбнулась она.

Мы уложили детей спать, и я сел читать письма, что мне девчонки в группе разбора отложили. Прочитав пять или шесть благодарственных писем за то, что поднимаю актуальные темы, вдруг наткнулся на порадовавшее меня коллективное письмо.

Писали родители того садика, где мы облаву на поварих устраивали с Ильдаром и Марком. Их обеих уволили. Сейчас в саду, писали родители, новые повара. Готовят очень хорошо и вкусно… И куча подписей с обратной стороны.

– Смотри, что прислали, – протянул я письмо жене. – Так приятно. Не зря старались…

– Какой ты у меня молодец! – прочитав, воскликнула жена и крепко меня обняла.

***

Зеленоград.

Когда Володин подъехал к своей даче, там уже вдоль забора стояло две машины, Гончарука и Белова. Они сами уже прошли на участок и устроились в открытой беседке. Заметив Некрасова среди прочих, Володин несколько успокоился, молча подошёл, поздоровался и кивком головы позвал всех в дом.

– Хотели трикотажку им отдать и резиновую обувь? – с сарказмом спросил он, когда они расселись вокруг стола в комнате. – Оказывается, они ещё когда перемирие нам предлагали, всё про нас выяснили! Захаров потребовал мясокомбинат и завод стройматериалов. И от трикотажки тоже не отказался! Сволочь!.. Хотел ещё в наказание косметическую фабрику забрать, но потом сказал, ладно, чёрт с вами… Они знают про нас всё! Сколько нас, сколько у нас предприятий, какой они приносят доход!..

– Как же так? – потрясённо проговорил Белов. – А что ж нам осталось-то?

– Тебя только это волнует? – нервно барабаня пальцами по столу, спросил Гончарук. – А то, что про твои махинации пол-Москвы уже знает, тебя не беспокоит?

– Да что они нам сделают? – небрежно отмахнулся Белов. – Нас сдадут, так мы же и их за собой потянем.

– Угу, – скептически посмотрел на него Володин. – Может, ты тоже знаешь, кто в их команду входит? Какие предприятия у них? Сколько они с них имеют? И потом меня Захаров открытым текстом предупредил, что даже если мы рот откроем, слушать нас никто не будет. У него в ГУВД очень сильные позиции.

– Ещё бы, – мрачно поддакнул Гончарук, – второй секретарь горкома! Недавно все ходили слухи, что снимут его вот-вот. А теперь другое говорят – что отбился! Представляете, какие там товарищи против него играли, а все равно слились. Что ему после этого какая-то там милиция… Да он сберкассу пойдет грабить, они в сторону отвернутся…

Володин кашлянул, пытаясь отогнать от глаз эту сцену. Что ляпнул Гончарук, то ляпнул. Все мысли из головы вылетели… А что он сказать-то сам хотел?

– И что мы дальше будем делать? – с недоумением посматривал на начальника Белов. – Что нам осталось-то? Косметическая фабрика, цех бытовой химии, плодоовощная база и резиновая обувь? На нас всех?