– Вить, у вас ничего в Молодёжном контроле Верховного Совета нет для меня интересного? – решил я отплатить замминистру за помощь. Выставлю его сына в положительном свете перед его гостями, и отец будет этому искренне рад. Он мне поможет по Кубе, а я ему вот таким образом. У человека его статуса все есть – квартира, дача, машина, драгоценности для жены – так что для него успехи сына имеют большую ценность, чем для многих других родителей, постоянно озабоченных беготней за дефицитами или решением квартирного вопроса.

– Рейд в детский сад планируем, – небрежно махнув рукой, ответил он. – Там детям котлеты без мяса делают.

– О! Когда? Я же говорил, что с вами! – удивился я. А что же мне-то Ильдар не позвонил?

– И что, ты в детский сад с ними пойдёшь? – удивился Семён Николаевич.

– Конечно. А откуда, вы думаете, я свои темы беру? Последний их рейд с таксистами так нашумел на всю Москву! До сих пор некоторым икается…

– А причём здесь?.. – удивлённо переводил он взгляд с меня на сына. – Там же Президиум Верховного Совета всё организовал и МГУ, вроде…

– Ну, как же? – не менее удивлённо посмотрел я на него. – Инициатор рейда как раз Группа молодёжного общественного контроля при Президиуме Верховного Совета. Туда, считай, только наши парни из МГУ и входят, Ираклий Тания, Евгений Булатов, Алексей Сандалов, Костя Брагин и ваш Виктор.

– И Миша Кузнецов из МИИТа, – добавил Витя, смутившись под взглядом отца.

– Да, это ещё один наш друг, – согласно кивнул я. – А МГУ представлял «Комсомольский прожектор», который Мария Шадрина возглавляет, – показал я на покрасневшую от смущения Машу.

Я оценил скромность Вити. Похоже, он отцу ничего не сказал. Макаров-старший явно не был в курсе. Он знал, что сын работает где-то там, но что он причастен к таким громким событиям, ему и в голову, похоже, не приходило.

– Молодцы, ребята! – похвалила Витю с Машей Вера Георгиевна. – И статья про таксистов была очень смешная, – повернулась она ко мне. – Вы все молодцы!

– Н-да, Семён Николаевич, – сказал, улыбаясь, один из его коллег. – Яблоко-то от яблоньки недалеко укатилось…

– Ага, прямо на пятки уже наступает, – подколол Олейник.

При всей внешней невозмутимости замминистра, он все же профессионал, я видел, что он счастлив и горд за сына. А Витька бросил на меня благодарный взгляд. То ли радуется за то, что его в присутствии отца так разрекламировали, то ли что я и Машу так выгодно подсветил, как его партию.

С подачи Витиной мамы гости переключились на то наше приключение, и мы развлекали их некоторое время рассказами, как изображали приезжих. Сначала Маша с Витей рассказывали, как они в молодожёнов играли.

Потом я рассказал, как сотрудник Верховного Совета Марк Анатольевич моего папашу изображал. Витя так смеялся, чуть под стол не съехал.

– Марк небритый?! – хохотал он.

– Ты что! – улыбаясь, вспоминал я. – Да в нём настоящий артист пропал! Он был в стареньком пальто, в довоенной шапке из каракуля со старым саквояжем и очки круглые… Ни дать, ни взять, старый деревенский доктор. И вел себя полностью соответственно.

– Ой, не могу, – продолжал смеяться Витя. – Он не рассказывал об этом! Сказал только, что вы очень приятно провели время.

– Да, – с гордостью ответил я. – Ему супруга собрала всякой еды и мне моя полсумки с собой дала. Мы с ним, когда нас уже по Москве покатали, на Казанском вокзале сели как две сироты на бортике, под табло и пока всё не съели, провожали поезда… Так было весело!

– Как же вы интересно живёте! – с завистью проговорил Олейник.

Сделали перерыв. Мужчины вышли покурить. Оставшись за столом с женщинами, развлекал их рассказом про несчастных жителей одного из московских районов, про свою переписку с тамошним исполкомом и МПС по поводу перехода через железнодорожные пути.