– Короче, Паш, я все отчёты изучил. И там, где нас не обманули с пробегом, а это только те поездки, которые не с вокзала на вокзал, а чуть дальше, там не обнулили счётчик. То есть, получается, что в ста процентах случаях нас как-то обманули!

– Исключение – три отказа, – напомнил я ему. – То есть, не в ста процентах, а… в восьмидесяти семи, – посчитал я и продолжил заполнять свою таблицу по данным отчётов, попутно анализируя цифры.

– Тихий ужас, – проговорил, закончив. Стоимость поездок не превышала шесть рублей, вроде, немного. Но блин! Как так можно? – А что насчёт поведения водителей, какое у наших пассажиров сложилось впечатление? Были конфликты?

– Нет, всё спокойно прошло, – ответил Гусев. – Никто на грубость не жаловался. Хотя тоже понять можно, зачем мошеннику обострять ситуацию?

– Н-да… Ну, что? Начальству будет, над чем подумать, – уверенно проговорил я. – И мне будет, о чём написать. Спасибо вам, Анатолий Степанович, за помощь.

– Тебе спасибо, Паш, за интересную задачу, – улыбнулся он. – Сейчас всё оформлю и завтра отвезу результаты в Верховный Совет.

– Привет передавайте от меня Ильдару Ринатовичу и Марку Анатольевичу, – улыбнулся я.

– Обязательно передам, – на полном серьёзе ответил он и протянул мне руку, видя, что я поднялся, собираясь уходить.

Из университета поехал к Сатчану, предварительно позвонив ему из автомата. Надо что-то предпринять насчёт профсоюзной проверки на кожгалантерейке.

Он был занят, пришлось подождать минут десять-пятнадцать. Когда он освободился, то сразу позвал меня к себе.

– Случилось что? – обеспокоенно посмотрел он на меня.

– Текучка, – устало ответил я. – Дружинина с кожгалантерейки в ВЦСПС на Филатова бумагу накатала, что он пьянство работников поощряет, игнорирует сигналы из медвытрезвителя… Это из-за амнистии по январским и февральским залётам… Теперь ему оттуда проверку обещают прислать.

– Да, я понял, – озадаченно ответил он. – И что он собирается делать?

– Попросил его ничего не делать. Сказал, что сами попробуем разрулить, чтобы ни он, ни наши менты не пострадали… Вот, я записал, кто ему звонил из ВЦСПС насчёт проверки…

– Это правильно, – оживился Сатчан. – Хотя, это не мы должны разруливать, а начальник РОВД, это его подчинённые накосячили!

– Справедливое, конечно, замечание, – заметил я, – но как бы не получилось, что у семи нянек дитя без глаза окажется. Понадеетесь все друг на друга… Если Филатов там один на проверке отдуваться будет, он точно расскажет о том беспределе, что у метро столько времени РОВД творило.

– Да не будет он один, поможем, конечно, – успокоил он меня. – Лучше скажи, по облаве на таксистов есть новости?

– Есть. Наш пятый парк не подвел! Вообще обслуживать отказывались, мол, у вас вещей немного, так дойдите, тут рядом.

– Отлично! Просто молодцы! – воскликнул он, просияв.

– Да, приятная неожиданность. Были у меня сомнения в Волошине и Епихине, но, получается, иметь с ними дело можно, таксопарк они крепко в своих руках держат. Это же больше тысячи таксистов, не самые простые кадры в управлении. Сложнее, наверное, только с шахтерами управляться. Или металлургами. У них работа такая страшная, что бояться уже нечего…

– Ага, надо это запомнить. Если что, на повышение отправим, раз такие таланты в управлении, – кивнул мне Сатчан.

– Тут ещё кое-что… Меня Межуев сегодня к себе вызывал. Говорит, надо уже думать насчёт вступления в партию. Предложил поручителем у меня быть. Его помощница должна подготовить рекомендацию… Ещё одного поручителя надо. Ну, помимо райкома.

– Ничего себе! Крепко он на тебя глаз положил… И кого ты хочешь просить?