– Ин, а какие ещё есть варианты? – вступила в разговор её коллега и подруга Нина Афиногенова. – Поезд уже ушёл. Теперь только рожать. Или ты специально мать доводишь? – с укором смотрела она на подругу.

– Нет! С чего ты взяла? – тут же осеклась Инна. – Я, просто, боюсь! Что теперь будет?

– Ну так, мама ещё больше тебя боится, – возразила ей Нина. – А тут ещё ты бегаешь, истеришь…

– Мам, прости, – тут же кинулась к ней Инна и тоже начала в голос реветь.

– Это что тут такое? – вошла в ординаторскую Серафима Михайловна и остановилась в испуге. – Что случилось, девоньки?!

– Да всё нормально, – уверенно ответила Нина. – Сейчас успокоятся.

– Мало мне было двух братьев дошкольников, так ещё и младенец теперь будет! – смеясь и плача одновременно, ответила Инна.

– О, поздравляю, – потрясённо проговорила Серафима Михайловна. – Ребёночек в таком возрасте – это подарок судьбы, награда за все испытания.

– Правда? – подняла голову, всхлипывая, Аполлинария.

– Ну, конечно! Чего рыдать-то? Радоваться надо! – уверенно заявила доктор. – Как говорят, первый ребёнок – это последняя игрушка, а первый внук – это первый ребёнок. А у вас ещё и силы есть ребёнка вырастить, и юношеский эгоизм вы давно уже переросли. У таких родителей дети самые счастливые вырастают.

– Правда? – почти успокоилась Аполлинария.

– Ну, конечно! – улыбнулась ей пожилая доктор.

– Ага! Значит, меня вырастили в юношеском эгоизме?! – поставила руки в бока, смеясь, Инна.

– Тебя бабушка больше жизни любила! – возразила ей, улыбаясь, мать.

***

Москва. МГУ.

– Кажется, здесь, – сказал один студент другому. – И к кому из них подойти?

– Да какая разница? Они все, небось, в стройотряде работают, – ответил ему второй. – Быть у колодца и не напиться?

– Это да. У них все парни в группе при деньгах… Ты бы видел, как они в общаге питаются! Не в каждом ресторане такие свежие продукты прямо с рынка…

– А летом и девчонки у них по сколько заработали?! Пошли! А то перерыв закончится, – ответил ему приятель и неуверенно шагнул в аудиторию. – Простите, а насчёт стройотряда это к кому?

***

Уехал после первой пары. Надо доехать до таксопарка, у Бортко с Захаровым на него большие планы. Потом познакомить Ираклия с главным инженером обувной фабрики. Остаток дня сегодня предстоит провести в спецхране, а вечер и ночь за оформлением записки для Межуева. Сам виноват, затянул, а завтра крайний срок записку Пархоменко сдавать.

Приехал в таксопарк, благо от метро недалеко, это теперь будет ещё один мой объект, ездить придётся регулярно. Спросил, где кабинет директора и пошёл к нему на второй этаж. Директор сразу меня не узнал. Бывает, давно та проверка была. Принял меня если не с распростёртыми объятиями, то, во всяком случае, без откровенного удивления.

Пришлось ему напомнить, что мы уже знакомы:

– Вообще-то, мы с вами однажды уже встречались, – дружески улыбнулся я, – помните, проверка «Комсомольского прожектора»?

Вот тогда он меня вспомнил. Улыбка поблекла, и он тут же позвонил своему заму.

– Артём, подойди быстренько, – велел он ему, – к нам куратор из горкома приехал.

И сел, старательно делая вид, что все в полном порядке. А лицо-то покраснело.

Приготовился к встрече с родственником. Надеюсь, он уже настроился на мирное сосуществование.

Епихин стремительно распахнул дверь кабинета и замер на пороге от неожиданности, потрясённо таращась на меня. Так-так… Значит, ему не сказали, кто именно от Захарова и Бортко придет.

– Добрый день, Артём Геннадьевич, – проговорил я и протянул ему руку, демонстрируя настрой на мирный лад.

– Здрасте, – кивнул он растерянно и пожал мне руку.