«Режим “книжник”, – начала подробный рапорт встроенная в мою голову цифровая тварь. – Личностная неприязнь к данной категории людей. Наиболее вероятно напряжение отношений со стороны наёмного работника из-за излишней формальности. Режим “циник”. Крайне агрессивное тестовое отношение к данной категории личности. Причиной служит неустановленная психологическая травма. Режим “олух”. Лёгкое недовольство со стороны наёмного сотрудника. Повышенная эмпатия в данном режиме позволяет избегать конфликтов».

– Принял, – произнёс я, поглядев на Катарину, которая тоже хмуро меня разглядывала, не понимая, с кем и о чём разговариваю. Для неё я наверняка выглядел умалишённым. – Система, какова вероятность конфликта при откате субличностей к врождённым показателям?

«С вероятностью семьдесят процентов возникнут конфликты на почве бытовых и культурных элементов. С вероятностью пять процентов это приведёт к вашей гибели. С вероятностью шестнадцать процентов это приведёт к гибели наёмного сотрудника».

Я снова поглядел на девушку. Неужели мы настолько несовместимы, что поубиваем друг друга? Хорошо, помучаюсь в режиме Иванушки Дурачка. Всего-то нужно пройти до контрольной точки, отдать чугунную флешку и вернуться. Дел-то!

Глубоко вздохнув, я поправил рюкзак и сумку и направился к брёвнам. При этом старался не глядеть на труп. Чёртова повышенная эмпатия! Из-за неё совсем как дурак себя веду.

Несколько раз повторив детскую песенку про бычка и доску, перебрался на другой берег, где пришлось немного подождать Катарину. Оказалось, что я куда ловчее и проще справился с преодолением препятствия. Не знаю, какая подготовка в заведении, где учатся паладинши, но меня перед отправкой изрядно гоняли по полосам препятствий, развивая ловкость и выносливость. Хотя до спецназа мы даже близко не дотягивали: задачи не те.

– Дем! – выругалась Катарина, когда уже на финишном отрезке бревно под её ногами качнулось.

Пришлось помочь, протянув руку, хотя я понимал, что если она свалится в воду, то утащит меня за собой. Но глубина была не очень большой, вряд ли больше полутора метров, однако упасть с вещами было бы неприятностью. Это значит опять намокнуть. Опять долго сохнуть самому и сушить вещи.

А хватка у неё железная, чуть пальцы мне не сломала. Вот что значит постоянно мечом махать!

Когда выбрались из прибрежных зарослей, пришлось обходить стоянку терции дикими полями. Здесь земля уже не возделывалась, и идти по беспорядочным порослям высокой травы было тяжеловато.

Над нами парили, почти не делая взмахов большими крыльями, какие-то падальщики типа грифов. В траве шуршали многочисленные мелкие обитатели, пару раз видел метровых змей неизвестного вида, и проверять, ядовитые ли они, не хотелось совершенно. Но вскоре мы вышли на тракт.

– Это чегой-то они ждут? – сразу, как выбрались, спросил я и оглянулся на виднеющийся вдали брод.

Что стало с торговцами, не знаю. Зависит от общего настроя всей этой оравы. Вполне может быть, что купцы, наоборот, продадут им весь товар. Вкусно покушать и прибарахлиться любит любая армия.

– Терция? – глянув на меня, переспросила Катарина.

– Стервятники.

– О боги! – взмолилась девушка, подняв лицо к небу. – Это просто падальщики. Чего они могут ждать?

– У меня на родине грифов нет, – ответил я, заметив, что субличность «олух» уже забыла о трупе в реке и вчерашних кошмарах с духами, словно они случились год назад.

И это опасно. Нужно быть более сосредоточенным, а не по принципу «с глаз долой – из сердца вон». При моих словах девушка сперва хмыкнула, а потом задала вопрос. Не то чтобы я не его ожидал, но он не в тему с грифами и терциями.