Прокурорам велено было явиться на коллегию с заместителями, надзирающими за милицией. Аркадьич, проявив рискованное своевольство, взял с собой не Хоробрых, а Кораблёва. Саша пытался отбояриться от поездки, мотивируя завалом на своём участке и нежеланием грузиться чужими проблемами.

– Поедешь, как миленький! – сердито раздул ноздри Аркадьич. – Забыл, что я с понедельника в отпуск ухожу? Кто будет обязанности исполнять? Ты! Значит, ты и должен всю эту байду из первых уст услышать. За неделю она стопудово не рассосётся! А Органчику в областной не хрен делать. Наслушается речей, за ним потом всемером не расхлебаешь!

Резон в словах прокурора имелся, и Кораблёв, поворчав для порядку, признал его правоту.

В зале Саше досталось неудобное место возле прохода. Визуально оно простреливалось не только с трибуны, но и с подиума, вдоль которого вытянулся президиум. Большинство стульев в нём пустовало, на возвышение поднялось лишь по два старших руководителя от каждого ведомства.

Погоны с зигзагами украшали плечи одного человека – начальника областного УВД Малышева. Сегодня генерал-майор горбился под их тяжестью. Привычная маска сановной вальяжности плохо держалась на грубом лице. Глубокие морщины выдавали возраст, стремительно приближавшийся к предельному для службы в органах МВД. Нелепым казался поперечный зачёс жидких пегих волос, сквозь которые проглядывала просторная бледная плешь.

Справа от Малышева сидел его зам, начальник КМ Федорович. Болезненно худой брюнетистый полковник был сумрачен, без дела вертел в руках солидную ручку в чёрном корпусе.

По неписанному протоколу с начальником УВД соседствовал глава принимавшей стороны, прокурор области. Большинство присутствующих видело его в форменном обмундировании впервые. Обведя немигающим взглядом зал, он повернул голову к своему первому заместителю Насущнову, что-то отрывисто бросил.

Седоголовый, широкий в кости Насущнов поднялся и, опираясь мосластыми руками о стол, произнёс с заметным волнением:

– Совместная коллегия объявляется открытой… открытой. Слово для доклада… для доклада предоставляется прокурору области Бочкарёву Виктору Арнольдовичу.

Насущнов имел распространённую среди старых служак привычку дублировать отдельные слова и короткие фразы.

Докладчик уверено оседлал трибуну, украшенную барельефом хищной двуглавой птицы. Кораблёву показалось, что прокурор области воззрился конкретно на него. Понадобилось усилие, чтобы не опустить глаза.

Бочкарёв выглядел моложаво для своих пятидесяти лет. Довольно высокого роста, худощавый, узкоплечий. Продолговатое лицо его не имело особых примет, зато имело здоровый цвет. Областники уже вызнали привычки нового шефа. Из напитков он предпочитал зелёный чай. Не курил, чурался спиртного. Якобы занимался йогой. Весь он был какой-то блёклый, нерезкий. Прозрачные глаза, слабо заметные жидкие бровки, стёсанный подбородок.

Тонкие губы Бочкарёва извилисто артикулировали. Саша включил звук.

– … значительная часть преступлений не регистрируется в угоду ложного благополучия! Генеральным прокурором объявлен решительный бой этому уродливому явлению! Персональную ответственность за укрывательство будут нести руководители органов МВД. На сей раз – уголовную ответственность! Только так мы сможем…

Ничего нового. Бочкарёв вещал по циркуляру, полученному из столицы.

Саша покосился в сторону серых мундиров. Им словно скомандовали «Смирно, равнение на средину». Недружелюбная тишина зависла на половине гостей. Народ там собрался тёртый. Все в погонах с двумя просветами. Пожалуй, ни одного не было младше сорока. Среднестатистический начмил районного уровня возрастом, как правило, превосходил надзирающего прокурора. Объяснялось это просто – карьерная лестница в МВД имеет больше ступеней, восхождение по ней – процесс длительный.