– Теперь колбаска в Центруме. Может быть, достанется какому-нибудь зверьку. Я все думаю: не тем ли же путем кто-то послал известной вороне кусочек сыра? Шучу. Кстати, вы в каких войсках служили срочную?

– Я не служил…

– Понятно. Значит, не имели отношения к погранвойскам?

– Ни боже мой. А что?

– Ничего. А к железной дороге?

– Тоже. Хотя… занимался лизингом вагонов.

– И то хлеб. Стало быть, вы знаете, что вагоны обычно движутся по рельсовому пути?

Сергей неуверенно хохотнул.

– А по чему же еще они могут двигаться?

– Бывает… – раздумчиво произнес Родион Романович. – Иногда, знаете ли, они движутся вниз по насыпи, а то и кувырком по воздуху. Когда сходят с рельсов.

Вроде опять шутил. А может, и не совсем шутил.

– Это что, клиника? – спросил Сергей, покрутив носом. В окруженном соснами здании, похожем по виду на загородный коттедж успешного бизнесмена, отчетливо пахло лекарствами и дезинфекцией.

– Частная, – пояснил Родион Романович. – Очень небольшая и очень хорошая. Надеюсь, в качестве пациента вы сюда не попадете. Здесь мы лечим тех, кого по тем или иным причинам не можем чинить легально. Бывают, знаете ли, случаи…

– Например?

– Например, огнестрельное ранение, полученное в Центруме… Но вы не волнуйтесь. Проводники сюда попадают редко: слишком уж они ценны для нас. Как вернется из Центрума группа, если проводник убит? Никак. Она застрянет там на неопределенное время, может быть навсегда. Каждый в группе прекрасно знает: самое ценное – проводник. Почти всегда он ценнее груза. Вас будут защищать, прикрывать собой и так далее, разве что нос утирать не станут. Вам просто не дадут рискнуть головой…

– А если я сам захочу рискнуть – дадут?

– Дадут по шее, – усмехнулся Родион Романович. – Повторяю: проводник слишком ценен. Хотя я привел вас сюда именно к проводнику… Алексей Захарович, вы не против?

Низенький человечек в бледно-зеленом халате, такой же шапочке и круглых очках на толстом носу с неохотой отвлекся от изучения сложных кривых на экране компьютера.

– К Фантому?

– Так точно.

– Бахилы наденьте.

Кивком головы Родион Романович пригласил Сергея следовать за ним. Пришлось и вправду надеть бахилы ради каких-нибудь двадцати шагов до крайней палаты направо по короткому коридору. В ней царил полумрак. На единственной койке, снабженной архитектурными излишествами медицинского назначения, лежал большой костлявый человек. Глаза его были закрыты, на подбородке росла щетина. Острый нос напоминал горный пик, в ноздрю-пещеру уходила трубочка. От присосок и пластырей на теле больного шли многочисленные провода, и по экранам бежали кривые, похожие на колючую проволоку.

– Ну здравствуй, Стас, – негромко сказал Родион Романович.

Лежащий не ответил.

– Он не слышит, – чуть повернувшись к Сергею, пояснил Родион Романович. – Он уже третий год в коме. Лучший из всех проводников, каких я знал. Знаменитый Фантом, проводник-универсал экстра-класса! Не уберегся… Спас группу, открыл Проход, вышел сам – и упал. С тех пор… вот. Лежит здесь.

– Все-таки пугаете? – спросил Сергей.

– Какой мне смысл вас пугать? Уж гораздо логичнее было бы врать вам, что опасности ровно никакой. Но – зачем? Либо человек идет к нам, четко понимая все вероятные выгоды или издержки такого шага, либо он нам не нужен, и мы расстаемся… Но я привел вас сюда, чтобы вы кое-что увидели. Сейчас…

Он щелкнул выключателем. Зажегся плафон, стало светлее.

– Теперь глядите внимательнее. Хорошо бы еще пустить сюда немного дыма или пыли, но, по-моему, и так видно. Вот один, вот другой… что-то мало… А, вот и третий, на полу перед вами! Четвертый!..