– Так а куда ж я их дену, соколиков? Постоят немного во дворике, да я поутру и завезу на кладбище. – Старик попытался улыбнуться, но вышла лишь жалкая гримаса.

– Имя у тебя есть, старая мразь?

– Так Николя Гарболь… труповоз я, – залепетал старикан. – Вы всех спросите в городе, меня все знают.

– Сдается мне, труповоз Гарболь, что ты сейчас брешешь как дышишь. – Капрал Дэймон вытащил кинжал и упер острие в подбородок своему собеседнику. – Говори, как дело на самом деле, а то пикнуть не успеешь, как ляжешь седьмым в свой кузов.

Труповоз побледнел еще сильнее. Лицо его казалось в свете факела почти мертвецки белым. Старик часто-часто задышал, грудь вздымалась под рваной рубахой. Острие клинка слегка царапнуло кожу, и по морщинистой шее побежала капля теплой крови.

Мужик нервно сглотнул и, едва не падая в обморок, произнес:

– Не убивайте, мил с-дари. Бес попутал.

– Говори, что за дело у тебя за городом, живо!

Гарболь сомневался недолго, похоже, что тайна и самого старика сильно тяготила. Помолчав немного, он произнес с виной в голосе:

– Связался я со студиозусами… Опоили, окаянные, шутки ради, песни пьяные, чтобы я пел. Я, когда налакаюсь, всегда пою хорошо, мне это еще святой отец говорил в юности, когда я…

– К делу вернись, а то Гуго вмажет еще раз.

Здоровяк оскалился, готовый воплотить угрозу. Гарболь продолжил:

– Ну, пел им все, что попросят. Разговорились мы, а как узнали, кто я, так и насели разом: «Привози нам трупы для наших дел, Николя, а мы тебе за каждого по сорок медяков». Я три дня от них отбивался, а потом сдался. Грешен!!! Трубы горели, так что я не сдержался, согласился.

Старик извернулся и рухнул в грязь коленями. Штаны его тут же пропитались городскими стоками, став по цвету и запаху похожими на рваную половую тряпку.

– На что им трупы?

– Да черт их разберет, ублюдков грамотных. Я как про деньги услышал, так про все на свете забыл. Простите грешного!

– И почем нынче мертвое тело? – Офицер старался казаться больше злым, чем заинтересованным.

Без пяти минут висельник спешно ответил:

– Я таких деньжищ сроду не видал. За шестерых аж почти два с половиной в серебре будет… Простите, мил с-дари… каюсь. Увезу их, бедных, на кладбище, только не губите.

– Тихо. – Капрал придвинулся ближе, глаза у него блеснули алчным огоньком. – Задаток взял?

– Половину… – прошептал старик, голос его задрожал.

– Гони сюда, – коротко приказал Дэймон.

Возница взглянул на стражника расстроенно. Однако быстро уцепился за новый шанс не пойти на эшафот, влез на телегу и неохотно достал из сумки мелкий кошелек с чем-то звенящим. Затем осторожно положил на козлы, так что наклонившийся вперед офицер легко смахнул его к себе в карман камзола.

Звон монет был едва слышен, но для старика прозвучал как похоронный колокол.

Вот и канули денежки.

– Вези мертвецов к этим святотатцам, – прошипел начальник смены подобревшим голосом. – Только половину от той половины нам. Уяснил? Или в церкви будешь объяснять, куда тела честных людей вез. Имя мы твое знаем, так что не скроешься, пьянь.

Он быстро закивал, седые волосы растрепались на ветру.

– Уяснил все, мил с-дари, все будет, как велите, – пробормотал только что чудом спасшийся от виселицы старик.

Он был готов на все, лишь бы выбраться из внезапно появившихся проблем.

Более опытный Дэймон кивнул молодому подчиненному, и тот отступил, давая дорогу подводе. Скрип колес смешался с завыванием ветра, когда повозка, груженная телами, медленно двинулась через ворота в темноту ночи. Старик на козлах сидел сгорбившись. Судя по виду, он боялся даже обернуться и взглянуть туда, где в тени крепостных стен остались два стражника, ставших невольными соучастниками его темных дел.