– Создай защитный купол, командир, чтобы мне не израсходовать весь запас сил на эту железку.

Алан знал, что Казаоир – единственный, кроме него, в отряде более или менее знаком с магией. Два эльфа-лучника имели магические перстни, но помочь они не могли. Десятник тотчас щелкнул пальцами правой руки. Вмиг едва заметный купол окружил патруль. Ветер тем временем перерос в настоящий ураган. Лишь благодаря защите воины Луча во тьме стояли и наблюдали, как не из чего рождается буря. Алан стоял и, словно в трансе, нараспев произносил магическую мантру. Если бы не мрачность ситуации и горечь в душе за павших друзей, Казаоир, стоя в эпи центре искусственной грозы, мог бы удивиться величию и красоте происходящего момента. Сейчас же кипящая кровь и растущая ярость рвались наружу, а сердце и душа требовали от мщения. Величественные молнии с сокрушительными раскатами били в двери из золота. Но те стояли, словно страж, не желавший сдаваться, стояли, принимая удар за ударом. Напряжение на лице Алана росло, и сила заклятия тоже. В конце концов, золотая дверь под нещадными ударами молний и ветра была сломлена. Кусок драгоценного металла выглядел так, словно невидимый великан наносил удар за ударом раскаленной кувалдой. Искореженную преграду вырвало штормовым порывом ветра.

Дух Гримальдо стоял на пустынной, очень широкой дороге, выложенной серым камнем. Перед некромантом – нескончаемая черная стена, за ней скрывается мир ада, который лучше не видеть никому. Позади – не менее высокая и длинная стена, только была больше похожа на сделанную из чистейшего хрусталя, через который можно наблюдать за жизнью живущих. Гримальдо повернул направо и двинулся по дороге. Своеобразный коридор, образованный стенами двух миров… Казалось, он поднимается вверх и упирается в белые стены величественного царства небес, где живут боги и те счастливчики, кто удостоился обитать в этих стенах после смерти. Сколько Гримальдо шел, сказать невозможно. В этом промежутке миров для обитателей данного места нет понятия времени как такового, за исключением наблюдателей, судей и исполнителей. Наблюдатели присматривают за миром живых, если нужно – направляют исполнителя, чтобы вмешаться в ход событий, но чаще всего исполнителей отправляют забрать душу того, чье время пришло окончить путь земной и предстать пред судом, где решится дальнейшая судьба души. Однако бывают случаи, когда душа по тем или иным причинам становится призраком, если можно сказать, сущностью духа, не нашедшего покой после смерти. Она до прихода исполнителя эволюционирует, обретает способность проникать в мир живых в виде отпечатка прошлой жизни. Такая душа не может куда-либо быть отправленной, так как осталась привязана к миру живых, потому скитается между двух пространств вечно или до тех пор, пока не найдет покой.

Когда стало казаться, что белые стены приближаются, на пути возникла легкая дымка. Едва проступившая пелена исчезла и появилась крепкая, могучая, серая стена, перекрывшая дорогу. Если бы Гримальдо был простым смертным, то тронулся бы рассудком от происходящего, но он не просто человек, обладающий способностью колдовать. Он некромант, маг, имеющий доступ к потусторонним мирам. Вслед за появившейся преградой со стены сорвались три крупные черные птицы с уродливыми головами без перьев. Не долетев пары футов до дороги, фигуры пернатых превратились в густой чернильный дым, который мгновенно исчез, – и вот перед Гримальдо стоят три высокие фигуры, закутанные в плотные рваные плащи с длинными рукавами и капюшоном. Из-под рукавов были видны голые, белые, костлявые кисти, на которых отсутствовала кожа. Двое держали устрашающие косы, у третьего руки были свободны, он стоял посередине. По-видимому, этот и был главным в тройке. Маг спокойно смотрел на стражей этой крепости, что стоит между адом, миром живых и раем, хотя отлично знал, что они для него представляют реальную угрозу. Стоявший посередине страж сделал несколько шагов вперед, поднял голову так, что из-под капюшона стали видны глазницы черепа, в которых светились языки голубого пламени. Гримальдо услышал у себя в голове вопрос, прозвучавший спокойным, холодным, гортанным голосом: