Л. и Снегурочка пошли в библиотеку, в которой работала очень общительная женщина, она была доброй, но имела свою грань, своей же, доброты. Она любила читать и рассказывать массу историй, и было не понятно на первый взгляд, то ли эта женщина нашла свою профессию, то ли профессия нашла свою женщину. Звали ее, Н. Н. Так вот она и приютила Л. и его Снегурочку Мадину. Учила, и показывала обоим как себя нужно вести в той или иной ситуации по сценарию. Где голос повысить, где руками замахать, а где брови нахмурить. Ребята старались повторить за Н.Н., она их очень сильно хвалила.

– Эх, Мадинка, уже завтра праздник, а у нас еще толком ничего не готово, – с чувством большой ответственности заметил Л.

– Это еще мягко сказано, – поддержала его Мадина.

Так ребята прорепетировали часа три, Л. также начал знакомиться с обновленным текстом песни, который следовало тоже переучивать. Песню Л. по сценарию выбрали песней открытия праздника. Л. устал, он весь день провел в русской школе. Праздник завтра, а по действиям все шло только к зачатию. Л. весь вечер репетировал и заучивал тексты в своей комнате. Вы, возможно, подумали, и не было в этот вечер в мыслях Л. Марии. Сказать такое, было бы оскорблением, на тот момент для Л. На посту его мыслей все дежурила она, его муза. Мария не покидала его. Она всегда была рядом с ним. Грела его своим появлением, когда Л. закрывал глаза. Это были не передаваемые моменты и чувства.

* * *

«Порой, мы все скрываем свои лица за маской. Маской, совершенно отличной, от нашего настоящего облика. Моим разоблачением занялся Макс. Мой сосед по парте, жизнерадостный, лучезарный, вечно смеющийся парень. Я верила лишь в одно, что он именно такой, а не просто отводит взгляд от себя настоящего. Макс раскрывал и разоблачал меня, показывая всем, какая я веселая и совсем не замкнутая, не тихая девушка. Порой, он мне мешал учиться. Я все чаще и чаще отвлекалась на него, он не замолкал. С ним не было скучно, он вносил позитив в мою жизнь. Мне это нравилось.

Находясь рядом с ним, я не могла больше изображать из себя тихую девочку. Рядом с Максом, мне было комфортно, но одновременно неудобно. Все же я не хотела вырубать с корнями все свои старания. Не смотря на дружеские отношения со всеми ребятами в группе, я понимала, что кто-то может принять наше общение с Максом не так. Порой, немного, грубыми фразами я пыталась заставить его молчать. Он замолкал лишь на пару десятков секунд и снова продолжал свои веселые, порой не правдоподобные рассказы.

В моменты нашего с Максом смеха, я ловила на себе взгляд Л. Это не был взгляд из под бровей, это был взгляд, будто спрашивающий у меня: «Какая ты на самом деле Мария? Откройся мне», – я не придавала этому значения. Не понимала тогда, что этот взгляд, съедающий меня, может значить что-то серьезное. Как же мы иногда бываем слепы…»

– Правильно ли я поступаю… Получится ли у меня довести бой до победного триумфа… Что будет с нами, если нет. Все должно решиться уже завтра, больше нет сил жить в неопределенности, которая постепенно может превратиться в бесконечность, – беседовал с собой в тишине ночи Л.

Ох, Л. знал бы ты как был неправ в момент данных рассуждений. Ты сам загонишь себя в тупик, заблудишься в простом лабиринте.

– Я признаюсь в своем письме Марии, признаюсь в том, что влюбился в нее, в ее улыбку.