– Как долго встречаетесь? Рассказывай всё.

– Придержи коней. Он не мой парень. Я даже не знаю, как он ко мне относится.

– Ты красивая, интересная и смешная. Разумеется, он на тебя запал.

Знала бы Ева, в каких именно Мира отношениях с этим парнем. Но не говорить же правду. Пусть лучше Ева думает, что это обычное знакомство.

– Всё сложно.

– Мы в душном сериале о подростках, или что?

– Поговорим позже. Мне пора. Меня тут сейчас птицы сожрут.

К счастью, Ева не заострила внимание на нетипичных для Миры увиливаний от темы.

– Ладно, беги. Увидимся завтра на деонтологии.

***

Во вторник организм Миры решил в очередной раз напомнить, что она женщина. Не вовремя. Совсем не вовремя. Вообще-то Мира следила за календарём своих критических дней. По расчётам, те должны были начаться в субботу. Такой расклад отлично вписывался в расписание встреч с Вермеером. Но теперь встреча во вторник отпадала, в пятницу – оставалась под вопросом. Надеяться, что месячные закончатся за три дня, было бы наивно. А Вермеер чётко дал понять, что пятничные встречи не переносятся. Значит, если Мира всё отменит, то пропустит больше недели. Но и ребром ситуация не стояла. Человечество в двадцать первом веке придумало тампоны без верёвочек, с которыми даже можно заниматься проникающим сексом. Но подобный выход из ситуации Миру не успокаивал. Она всё равно будет уязвима, сомневаясь, всё ли у неё в порядке. И её обязательно попросят снять бельё. Последнее время иначе не происходило. Вермеер – натуральный бельёфоб.

Чтобы покончить с колебаниями, Мира определила судьбу пятницы решительным поступком: заранее отправила деньги за встречу. В конце концов, она может остаться и одетой. Право внести свои требования в их с Вермеером встречи у неё есть.

Когда вечером пятницы ей открыли дверь, Мира забыла абсолютно всё, что собиралась сказать. Вермеер был обнажён по пояс. Он вытирал руки полотенцем и, приветственно кивнув, пропустил в дом. В студенческом городке Мира часто видела полуголых парней, но обнажение этого человека будто стало для неё открытием давно волнующей тайны. На разгадку таких даже не надеешься. Вермеера сложно представить за профессиональными рамками. За сторонами и гранями, которые он демонстрировал. Всегда чёрная стена, непроницаемость, отмеренные фразы и непоколебимая выдержка. И вдруг – непривычная картина. К тому же довольно привлекательная. Грудь, плечи и живот Вермеера покрывал небольшой рельеф. Без перебора – всё, как надо. Ни одного волоска, ни грамма лишнего жира.

– За мной, – потребовал он и направился вглубь коридора.

На спине мышц было поменьше. Зато красиво выдавались лопатки. Тоже слегка. Тоже «как надо».

В комнате сессий оказалось тепло, даже жарко. Приглушённый свет и душистый запах разливались в пространстве.

– Вещи на стул.

Волосы запутались в ремешке сумки, но Мира невозмутимо справилась с проблемой. Вскоре и куртка лежала, где было велено.

– Я хотела…

– Раздевайся. Полностью.

Они заговорили одновременно, но слова Миры потонули в превосходящей по силе и уверенности речи Теодора. Она застыла с приоткрытым ртом.

– Ты имеешь в виду…

– Да. Всю одежду я имею в виду, – строгость в голосе перемежалась с каплей насмешки. Теодора часто забавляло то, как Мира оттягивает время.

– Я всё же хотела сказать…

Он отбросил полотенце, которым тщательно протирал руки, и демонстративно поднял подбородок: «я слушаю».

– Раз уж мы в прошлый раз занялись практикой, может, сегодня возьмёмся за теорию или…

– Хватит с тебя теории. Ты не этим хочешь заниматься здесь.

Мира растерялась. Возражать этому человеку всегда нелегко.