Успокойся.

Обездвиженность не пугала – убивало ожидание. За короткое время, что она здесь, компания хозяина дома эмоционально выжала Миру. Но теперь она желала её так, как ничего другого. Волнение сменилось на принятие. Пусть он уже придёт, и всё, чему быть, свершится.

Мира слушала тиканье её крошечных часов на запястье и стук своего пульса.

Чем он занимается? Из другой комнаты не доносилось ни шороха. Скорее всего, он где-то неподалёку. Быть может, даже наблюдает за ней. Сколько прошло времени? Полчаса? Сорок минут? Когда они начали?

Что, если он всё же не вернётся?

Нет. Он придёт.

Точно же?

Ну пожалуйста.

Мира поймала себя на любопытной мысли: как мало он предпринял, чтобы заставить её хотеть его возвращения, его действий.

Вскоре беспомощность превратилась в покорность. Это было новое чувство. В обычной жизни Мире не доводилось сталкиваться с ситуациями, где она бы прислушалась к своему смирению. Где она бы уговаривала себя распробовать его или даже полюбить. Мира никогда не терпела и крошечного неудобства. Сейчас же что-то останавливало её сказать «Стоп».

Кончики пальцев начали покалывать: ноги и руки немели всё сильнее.

Когда уже стало казаться, что Мира больше не вынесет, в комнату вернулись. Хозяин дома сел перед ней на колени и начал освобождать её руки. Движения пальцев, ослабляющих узлы, были долгожданно-сладки после стольких минут натянутого ожидания. Мира испытывала почти нежность к этому человеку, какую-то первобытную благодарность просто за то, что он здесь. Теперь можно выдохнуть, отпустить свою слабость.

– Ты как?

Мира едва не простонала от облегчения.

– Всё затекло. Но я в порядке.

Распуская узлы, он растирал подушечками пальцев передавленную кожу. Мира вяло дотрагивалась до себя, на рефлексах вторя за чужими прикосновениями. Светло-красные пятна медленно теряли свою чёткость.

– Следы пройдут через пару-тройку часов, – заверил он.

Настала очередь ног. У Миры так всё занемело, что касания к ней казались неразборчивыми, тусклыми. Но как только кровь начала приливать к конечностям, ощущения обострились. Теперь вместе с чувствительностью по коже растекалась расслабленность.

– На сегодня мы закончили, – справившись с верёвками, сказал хозяин дома и поднялся.

Сквозь вату в голове Мира услышала изумлённый возглас своего сознания: «Что?!»

***

– Присядь, отдохни, – он указал на диван. – Кофе? Или больше нравится чай?

Мира непонимающе замерла.

– Если пожелаешь, конечно, – добавил хозяин дома.

Волнения уснуло, а руки больше не дрожали. Оттого Мира и обрела больше свободы задавать вопросы.

– Ты разве должен так делать?

Он сурово посмотрел на неё, но не так, как делал это в комнате сессий. Скорее, в этом проявлялась уже его неотъемлемая черта.

– Это последний раз, когда тебе здесь что-то предложили кроме услуг. Ты сюда пришла лишь с одной целью.

Мира съёжилась. Уголки губ хозяина дома задрожали в широкой улыбке: он впервые так улыбался.

– Я просто шучу. Присядь. Ты устала.

– А мне не пора уходить? Моё время ведь вышло.

– Ты вправе сделать это. Но не потому, что я настаиваю убраться прямо сейчас. А если тебе это нужно. Я, как раз-таки наоборот, предпочёл бы, чтобы ты немного задержалась. Ты устала.

– Я не устала.

– Тогда воспринимай это как своего рода клиентоориентированность. Стараюсь оставить после себя приятное впечатление. Я же хочу, чтобы ты вернулась.

Он намекал на вторую встречу. Он снова это сказал!

– Ты ведь мне платишь, – быстро пояснил хозяин дома.

Ах, вот в чём дело. Мира даже немного расстроилась.

– Кофе, – она села на диван. – Я предпочитаю кофе.

– Я запомню.