Скучающие продавцы проводили его равнодушными взглядами, зайдя в туалет осмотрел его на наличие посторонних, запер кабинку изнутри и трансгессировал уйдя в непрогляд. Митош, упырья морда, охотно обучил начинающего оператора этому нехитрому, но очень полезному приему. Для синхронизации одинаковых сознаний пребывающих в плоскости одного отражения, необходим прямой физический контакт, а Брама не хотел пугать свое альтер эго внезапным появлением из воздуха. Да и кто знает, где оно обретается. Но, зная себя как облупленного обретается там где нужно. Мгновение и облупленный кафель и воняющий хлоркой туалет остался где-то далеко, а сам он оказался у цели. И точно, зная себя, он не ошибся. Альтер эго было облачено в китель с погонами генерала Службы Безопасности Украины, делая разнос по телефону. Видимо идея бытия Брамского во всех вероятностях именно такая: беззаветная служба отчизне. Даже если эта отчизна продажна и далеко не идеальна. Так или иначе, но во всех вариантах он принадлежал к тем или иным армейским частям или же силовым ведомствам. Но так крупно повезло впервые: оказаться там где надо и тем кем нужно. Может просто судьба? Вспышка, головокружение и вот они два в одном. Воспоминания местного Анатолия Петровича потоком хлынули в сознание: промелькнул длительный запой после развала когда-то мощной державы, пустая квартира в которой его никто не ждал, мучительный поиск смысла жизни и тяжелое продвижение по карьерной лестнице в реалиях независимости всех и от вся. Особенно от совести.

– Петрович, ты чего замолчал?

– Да что-то мне нехорошо стало, ладно, пройдет. Это бывает, нервы шалят.

– Ты береги себя, в твои то годы. Ну и дальше что? Что мне со списком делать?

– Подтереться этим списком. Ничего он не стоит, бумага, очередные политические игры. Ты вот что скажи. У тебя есть на налоговиков выход?

– Есть, говори что надо, сделаем. Для тебя что угодно.

– Что угодно не надо: нужно оперативно нарыть информацию на одну общественную организацию. Особенно счета. Организация что-то вроде очередной байки о благотворительности и духовном просвещении сектантского толка, но чем все это может заниматься на самом деле, знаешь лучше меня. Работа не по профилю, но очень надо.

Брама быстро продиктовал еще несколько фраз, бросил трубку и вызвал референта:

– Василий, зайдите ко мне на минутку.

Стукнула высокая лакированная дверь, вытянутый в струну референт щелкнул каблуками и застыл.

Брама посидел, минуту соображая, а потом кивнул:

– Перед новым генералом выслуживаться будешь, я последний день в этом кресле. Завтра в отставку. Готовь оперативную группу на выезд. Хоть перед уходом сделаю для страны стоящее дело.

Референт вышел, а Брама обвел кабинет глазами, презрительно скользнул глазами по желто-блакитному знамени продажной независимости, набундюченному президентскому портрету и испарился в воздухе.

Место приземления он выбрал крайне неудачно, едва не матеариализировавшись на голове у крякающего от артрита старика. Посмотрев на него, сочувственно покивал: вам бы лечится, дедушка, а не шататься по сомнительного рода заведениям. Медленно прошел через фанерную стенку и воплотившись в прежней одежде глянул на голем: смещение заняло всего ничего. Затем сполоснул лицо под жесткой струей воды у ржавой раковины, попробовал посушить руки под неработающей сушилкой и вышел наружу. Тусклое табло древних, советских времен электронных часов над входом в зал отсвечивали несколько минут до окончания занятия, заходить он не стал, решив дождаться Наталью снаружи. В зале зашумело, захлопало стульями и рвануло из дверей плохо организованной толпой. Видимо духовные принципы запрещали пропускать женщин вперед, все толклись и напирали друг на друга. Наталья выбралась из толкотни, разыскивая его встревоженными глазами.