Молоденькая ассистентка была ближе всех. Она обернулась, приветственно кивнула и продолжила срезать ножом распустившиеся почки с ветки какого-то сорного кустарника, как картошку чистила.

Митю Соня нашла довольно высоко среди свежей листвы. Он обрадовался, что-то прокричал.

– Я не слышу!

– Ножик возьми внизу, в пакете!

– Ах, ножик…

– До обеда надо успеть, видишь, мы уже десять деревьев ободрали, давай присоединяйся!

Работа кипела. Борьба с природой, погодой и прочими катаклизмами была, в сущности, нормальной частью съемочного процесса.

Георгий заметил ее первым. Что-то в Соне сильно изменилось – то ли походка, то ли что-то во взгляде. Уставшая, какая-то озлобленная, резкая.

Она сидела в двух метрах от него в кафе и очень нервно разговаривала по телефону. Про какие-то машины.

Сидела к нему боком, но не замечала. Или делала вид, что не замечала…

Расстались-то они не очень хорошо, вероятно, он обманул какие-то ее надежды, влюбившись без памяти в эту девочку, в Катю, которая продавала свое ателье.

Лучше бы он его купил, все равно этот роман ничем хорошим не закончился.

Ах, да что теперь вспоминать!

Третья чашка кофе подряд, а она все не видит. Звонит и звонит. Раньше Соня никогда не кричала, ни с кем так не разговаривала.

Дождавшись паузы, он тихонько ее позвал.

Девушка сразу обернулась, не потрудившись даже изобразить удивление. Ведь не сложно, кажется, было бы привести некоторые мышцы лица в соответствие с ситуацией. Хотя бы из вежливости, чтобы не показывать свое безразличие так явно.

– Здравствуй, Георгий.

Или не видела… Или ей совсем уж наплевать.

– Я смотрю, ты вся в делах? Интересная работа? Что-то связанное с ретро-автомобилями, агентство?

– Да, не без этого.

– Я краем уха услышал, ты ищешь «Опель Кадет»? Я не подслушиваю, ты же понимаешь, просто рядом сижу. А ты стала так громко разговаривать. Может, я пересяду? – Георгий сделал еще одну попытку.

Она как-то неопределенно дернула плечом – не то согласна, не то, чтобы отстал.

Уже коря себя за нелепую настойчивость, он сел за ее столик.

– Что, трудно найти? А зачем тебе эта машина?

– Кино снимаем, – устало проговорила она.

– Кино? Ты снимаешь кино?

– В классическом понимании кино снимает оператор, остальные просто принимают участие в этом процессе. Здесь нельзя курить, да?

– Теперь нигде нельзя. С каких пор ты стала курить?

– А ты всему удивляешься?

Георгий смутился. Надо было как-то красиво выйти из этого разговора, Соня явно не была расположена к праздной беседе. Впрочем, был у него еще один козырь в рукаве, о котором он размышлял еще до того, как начал этот разговор.

– У меня есть «Опель Олимпия». Это очень похожая модель, насколько я понимаю, даже более редкая. Впрочем, я не коллекционер, не разбираюсь. Мне эту машину отдали за долги, стоит в гараже, иногда хвастаюсь перед гостями.

– Зря, мог бы договориться с каким-нибудь агентством, они бы сдавали ее в аренду на мероприятия. Все же деньги.

– Да я не нуждаюсь, – улыбнулся он, – какие там деньги.

– Ах да, я забыла.

Ничего она не забыла, разумеется. И сразу оживилась, как только разговор перешел в деловое русло.

Георгий все наблюдал за ней, удивляясь произошедшим переменам. Кажется, ничто кроме работы ее не интересовало. А ведь пару лет назад, закончив со спортом, она даже не представляла, чем ей заняться.

– Так в каком же качестве ты увлеклась кино, расскажешь мне?

– В качестве рабочей лошади – это универсальная роль для всех, кто увлекается кино.

– Ты – режиссер?

Она невесело засмеялась.

– Нет, я редактор. Редактор сценария.

– А почему же ты занимаешься машинами? Разве это твоя обязанность? – Георгий искренне изумился. – Я совсем иначе представлял себе съемочный процесс.