Песня неслась над гладью бескрайнего озера и уносилась к голубым облакам. Капитан за штурвалом подпевал ему. Так, завершив песню, они подлетели к пристани. Выскочив с катера на причал, Кольцов помахал на прощание удалявшемуся катеру и повернулся, что бы направиться к театру, куда он уже опаздывал.

…И увидел прямо перед собой двух молодых милиционеров.

– Здравствуйте, – опешив, произнес он и попытался пройти мимо них.

Когда он поравнялся с милиционерами, они, не говоря ни слова, резко заломили ему руки за спину.

От неожиданности он закричал:

– Что вы делаете?

Милиционеры, не отвечая, потащили его на глазах гулявшей в этот вечерний час на берегу озера публики к машине. Здесь они передали Кольцова двум другим милиционерам, которые бесцеремонно затолкали его в «газик». Один из них сел напротив, другой рядом.

– Товарищ старшина, – обратился Кольцов к старшему из них. – В чем дело? Почему меня задержали? Я ничего не нарушал? Я опаздываю. Мне надо быть…

Договорить он не успел. Тот, который сидел рядом схватил его за галстук и стал душить. Другой нанёс ему тяжелый удар в живот. Кольцов согнулся пополам, его вырвало, и он потерял сознание. Последнее, что он услышал, было:

– Заткнись, интеллигентская сволочь!

…Очнулся Кольцов на кровати. Он лежал в одних трусах на голом, грязном матрасе. С потолка комнаты свисала тускло горевшая лампочка. Рядом на соседних кроватях лежали такие же голые люди. Вероятно, было уже поздно. Окон в комнате не было. Он попытался повернуться и почувствовал, как болит все его тело, как будто он упал с большой высоты. Отрывочно начал вспоминать, как его привезли, вытолкав из машины как мешок на землю, как с ним говорил какой-то лейтенант, говорил что-то издевательски вежливое, потом его неожиданно почему-то стали бить, сбросив ударом сзади с табуретки на пол, потом он уже ничего вспомнить не смог…

Кольцов почувствовал, что замерз. С усилием, преодолевая боль в пояснице, встал с кровати, подошел к двери и начал в нее стучать. Окошко в двери открылось и оттуда спросили:

– Тебе чего? Что стучишь? Люди спят.

– Позовите дежурного офицера, – потребовал резко Кольцов.

– Тебе что, мало досталось? Хочешь еще? Иди, проспись.

– Вызывай офицера! Или я буду стучать всю ночь.

– Ты, кто такой? Фамилия? – с угрозой прозвучал голос за дверью.

Кольцов назвал свою фамилию. Окошко захлопнулось.

Он не отходил от двери. Ждать пришлось недолго.

Дверь открылась. В ее проеме стоял толстый молодой милиционер с одеждой в руках. Он кинул одежду Кольцову и негромко произнес:

– Одевайтесь и выходите (?!).

Он подождал, пока Кольцов наденет мятые рубашку и костюм. Галстука и обуви не оказалось. Так он босиком прошествовал по затемненному коридору за милиционером. Тот без стука открыл дверь комнаты.

– Проходите.

В кабинете за небольшим школьным столом сидел капитан милиции, лет сорока. Он поднял голову и сказал:

– Здравствуйте, Сергей Михайлович. Присаживайтесь, – показал на стул у двери. – Можете обуться.

Кольцов увидел рядом со стулом свои туфли, начищенные так, будто сделал он это сам. Носков не было.

Капитан дождался, когда он закончил обуваться и заговорил:

– Произошло досадное недоразумение. Я приношу извинения за наших сотрудников. Они – люди молодые. Деревенские. Ну, перегнули палку. Но Вы должны понять… – капитан взял со стола какую-то бумагу. – Вот протокол, который мне оставил старший лейтенант.

– Вы устроили пьяный дебош на пристани в присутствии десятка свидетелей. Оказали сопротивление сотрудникам милиции. Оскорбляли их. Но, самое главное, Вы были даже не в состоянии назвать свою фамилию. Вот в протоколе записано: «неизвестный». Откуда сотрудники могли знать, кто Вы такой? Потом, правда, разобрались… Но Вы уже отдыхали, и я решил Вас не беспокоить.