Лежу я без сознания около воронки на спине. Глаза захлопали. А везде снаряды рвутся. Дым тёмный столбом. Потом зенки свои чуть приоткрыл. Понимаю, что живой ещё. А собака Мухтар мне лицо всё лижет и лижет. Лижет и лижет… Дышит на меня. Всего обслюнявил. Он меня и в воронку затащил за шиворот телогрейки. А я не понимал даже, где нахожусь. Голова кругом. Мутит страшно. Меня сильно тогда оглушило. Потом я чуть отлежался. Воды выпил. Достал фляжку из санитарной сумки Мухтара. Он меня и дальше потащил. На лёгкой волокуше вывез из пекла. Так что он мне жизнь спас. Да и не только мне. А то место снарядами заровняло, где я лежал.

Потом Мухтар снова к окопам вернулся, когда меня выволок. Стал дальше раненых искать. Вот такая служба адская у Мухтара, – рассказал ефрейтор Зорин.

Девушка Катя, взирая на морду Мухтара, слегка смутилась. Она о чём – то задумалась. Видно, что немного в себя ушла.

На синем небе сияло жаркое солнце. Ветер чуть поддувал, но не ощущался. Веяло теплотой. В траве чирикали звонко кузнечики. Путь петлял. А вокруг степи да леса.

Советские солдаты шли по узкой, глиняной дороге. Все, казалось, молчали. Топот поднимал пыль.

– Вот деревня была. Одни угли остались, – угрюмо произнёс ефрейтор Зорин.

– Да уж, – тревожно сказала Катя.

Пёс – санитар Мухтар, мотнув головой, посмотрел на девушку. Нюх обострился. Девушка у него вызвала интерес. Массивная голова покосилась. Клыкастый боец выкатил из слюнявой пасти язык.

P.S.

Санитарная собака Мухтар, проводником которой был ефрейтор Зорин, за годы войны вытащила с полей сражений более 400 раненых воинов. Многим солдатам оказала помощь.

В городе Ленинграде 8 июля 1939 года на голубом небе светило яркое солнце. Ветер чуть поддувал. Веяло прохладой. С козырька каменного особняка сорвались голуби. Пернатые, яро замахав крылышками, быстро полетели. Словно куда – то спешили. Возможно на обед, как раз намечалась середина дня.

Илларион Охлобыстов и девочка Варя, держась за руку, подошли к высокому, старому зданию. На стенах слегка потрескалась штукатурка. Большие окна отражали солнечные лучи.

Широкоплечий папаша улыбчиво глянул на дочку. Его загорелое лицо чуть напряглось. В больших глазах жила доброта. Малышка приветливо улыбалась. Её округлые щёки налились румянцем, а губки, казалось, сейчас треснул от умиления. Большой и маленький человек, открыв двери, прошли в высокий, каменный дом на улице Парашютная. Они живенько поднялись по каменной лестничной площадке. Мило переглянулись. Горожане прошли в домашнюю квартиру №17. Замерли в прихожей.

Возле дверей в коридоре лежала на коврике собака шотландской породы – колли Виктория. Она ощенилась. Большая собака с вытянутой мордой покосилась на незнакомцев. Её густая шерсть казалась слегка влажной. Щенки ёжились. Кто – то дремал, а кто – то тянулся к соску матери. Малютки очаровывали.

Илларион, мило улыбнувшись, присел на коленки возле собаки. Он, рассматривая пушистых отпрысков, мельком взглянул на дочку.

– Опа. Виктория уже ощенилась. Смотри Варя. Щенята, – улыбчиво сказал Иван, взирая на щенков.

Девочка мило улыбнулась, присев возле любимицы семьи – собаки Виктории. Она коснулась рукой своего маленького, курносого носика. Словно проверяла, с ней это происходит или нет. В реальности или во сне. Лицо наполнилось счастьем.

– Какие маленькие, – улыбчиво сказала Варя.

– Да. Теперь надо щенков куда – то пристроить…

– Таких маленьких, – добавила девочка.

– Ну, чуть погодя, конечно, – широко улыбнулся Илларион.

Виктория, мельком посмотрев на домочадцев, принялась полизывать своих новорождённых щенят. Она немного обеспокоилась.