– Так, девочки, держите, – отвлекла всех Лариса. – Машуль, твой комплекс и овощной салат для Вики.

Массивная Лариса довольно шустро управлялась с подносом.

– О, спасибо!

– Спасибо, – сухо проронила Виктория. На публике с матерью она вела себя чересчур сдержанно. С толикой презрения. Виктория стеснялась Ларису и предпочитала скрывать ее от друзей по институту и непосвященных коллег. Маргарита, работавшая в компании меньше всех, лишь спустя полгода узнала об их родстве. Располневшая простодушная Лариса имела репутацию болтушкой с веселым нравом. Виктория являлась полным антиподом матери. Привлекательная, стройная, панически боявшаяся поправиться, она держалась с окружающими по-царски холодно и надменно. Виктория Королева определенно хотела для себя лучшей судьбы. А мысль о том, что на работу секретарем ее устроила мать-кухарка, сводила ее с ума.

– А когда в декрет уходят? – безадресно спросила Виктория, ковыряясь в тарелке.

– Вик, поздравляю! Мальчик, девочка? – Маргарита, расплылась в иронической улыбке. Виктория ответила жалящим взглядом.

– За семьдесят дней до родов, – Александра потянулась к салфетнице. – Хм, пусто.

– А ты все, готова у Ольги дела принять? – спросила Маша.

– Вообще-то я уже два месяца всю работу за нее делаю. У нее то врач, то УЗИ, то документы уехала менять.

Маша и Александра переглянулись.

– Ой, слушайте, – выпалила Маша. – В марте же день рождения у Льва Борисовича. Мне сестрица его, разлюбезная Надежда Петровна, поручила собрать активную группу из «Ресурс-ИТ» и привести всех в переговорку в шестнадцать часов в эту пятницу.

– О нет, – закатила глаза Александра.

– Если бы не годовая отчетность, я могла бы частушки исполнить. «Наш директор молодец, выдал всем зарплату. Ну а если бы не выдал, мы б спалили хату! Ууух!» – затянула Маргарита.

– Браво! – хлопнул в ладоши веселый импозантный дед в полосатой рубашке, ближе всех сидящий к их столу.

– Гран мерси, сеньор, – чуть приклонила голову Марго и вновь посмотрела на Машу. – Но, увы, работа важнее. Если что, я могу накидать с десяток подобных, а кто-нибудь более инициативный и менее занятой озвучит.

– Типа Лиды Мороз и Гали Комаренко? – скривилась Виктория.

– Точно. Отличный вариант.

– Мороз вообще всю молодость в сельском клубе провела. Она сама кому хочешь репертуар частушек накидает.

– Надо делать ставку на ГаляКому, – Александра достала из сумочки бумажный носовой платок и промокнула губы. – У нее наверняка уже есть сборник стихов, посвященных Крутько.

– Так, девочки, я обещала, что в пятницу всех приведу. Надо еще грядущее двадцать третье февраля обсудить, а дальше смотрите сами.

– Ну и народу сегодня. Вообще такого ажиотажа не припомню, – изумилась Александра, посмотрев на очередь у прилавка Ларисы. – Людям даже сесть негде.

– Так вон же свободно, – Маша ткнула на место у окна.

На пустом столе, единственном накрытым скатертью, уже лежали приборы, салфетки в изобилии и два стакана компота.

– Это директорский стол, – равнодушно поправила Виктория.

– В смысле?

– Его накрывают для Тамары Шульц, – нехотя пояснила она. – Крутько тоже частенько за ним обедает. Но, как правило, у Шульц на него пожизненная бронь.

Тамара Альбертовна Шульц работала директором бизнес-центра. Ухоженная, приятная на вид дама со скверным характером. Ко всем без исключения она относилась как к подчиненным и умела усложнить жизнь любому обитателю бизнес-центра. И рядовому сотруднику, и руководителю. Пропуски, парковочные места, мусорные баки – это лишь то немногое, что оказалось в ее власти. От окружающих она требовала уважения и повсеместного соблюдения своих строгих правил. Предпринимателю Иванову она отказала в разгрузке фургона, потому что заранее не подготовил заявку. А программист Косых прошлым летом вынужденно прятал от нее электросамокат. Потому как самокат – это транспортное средство, а значит, тоже должно стоять на оплаченной парковке. Предприниматель Иванов и программист Косых были не единственными, кто избегали с Шульц встречи. Все, кто мог, старались лишний раз с ней не пересекаться.