Поняв, что ему нечем сражаться, а бить дорогущую посуду не вариант, Григорий Путейко предпочел спастись бегством. Виктор Фролов все так же рьяно продолжал метать селедку и успел попасть в кладовщика еще три раза. Последний филейный кусок пришелся в спину ускоряющегося Путейко.

Лев Борисович, устав от неповоротливой Галины, прервал танец. Издал пьяный рык и перевел утомленный блуждающий взгляд на белый рояль, а следом и на световую инсталляцию оленя. Этот дивный олень рядом с роялем давно уже манил его мигающими огонечками. Лев Борисович не смог определиться, что заинтересовало его больше. Отпрянув от юриста, он, как озорной ребенок, оторвавшийся от мамки, бойко поскакал на сцену.

– Лев Борисович, Лев Борисович, постойте, – размашистыми шагами последовала за ним Галина Комаренко.

Алкоголизация на мероприятии достигла апогея, и трезвые и в основном замужние начали собираться на выход.

Последним воспоминанием Льва Борисовича в тот вечер стало, как он подошел к волшебному оленю, который почему-то мерцал, как новогодняя гирлянда. Потрепал его по пушистой макушке и скормил сахарок. Приблизившись к роялю, Лев Борисович артистичным движением откинул задние полы фрака и манерно уселся на вращающийся табурет. Открыл крышку клавиш и под аплодисменты завороженных дам начал вдумчиво исполнять собачий вальс. Все. Дальше «щелк» – и пустота.

Отгремели новогодние праздники. Сотрудники погрузились в обыденную рутинную жизнь. Лев Борисович, вернувшись из затяжного отпуска, появился на работе лишь в начале февраля. Он загорел и даже немного поправлялся. В свой первый рабочий день он зашел в офис, с кем-то раздраженно разговаривая по телефону.

– Да, что еще? Я уже все сказал. Зачем ты мне снова задаешь один и тот же вопрос? Нет, я не буду ничего никому отправлять. Да сколько можно, Лена! Все, я сказал.

Лязгнув замком, Лев Борисович скрылся за дверью. Через минуту к нему заглянула Александра.

– Добрый день, Лев Борисович. Можно?

– О, Александра! – воодушевился возившийся у гардероба директор. – Заходи. Как у нас дела?

– Все хорошо. Работаем. Кофе сделать?

– Да, давай.

Александра суетилась у кофемашины. Лев Борисович, развалившись в кресле, разглядывал ее хрупкий силуэт: «Почему она все время в брюках? И эти ее скромные рубахи, застегнутые на все пуговицы. Как в армии. Зачем? Молодая же девка. Надела бы юбку уже, блузу, там, с рюшечками. Совсем бы другое дело. Но все равно, конечно, невозможно тощая. Смотреть страшно».

– Ну давай, рассказывай мне какие-нибудь пикантные истории. Кто с кем спит. Кто с кем поругался?

– К сожалению или к счастью, у меня нет такой информации, – Александра повернулась. Поставив перед ним маленькую кофейную чашку, она села за стол рядом с директорским.

– А я вот, на корпоративе, помню, парень бородатый из техподдержки… Как зовут, не знаю… но он кадровичку нашу из «Ресурса» – Ирку Грищук – в танце уронил. Смех ведь! Это ж чтобы ее уронить, это ж постараться еще нужно! Может, он сбежать пытался? – Лев Борисович захохотал. – Уверен, она к нему еще и приставала. Парню-то, наверное, тридцать с небольшим, а ей-то уж точно больше сорока. Она девка горячая. От такой так просто не уйдешь! – заливался клокочущим смехом директор. На секунду он замолчал, как будто что-то припомнил.

Александра с интересом чуть наклонила голову, пытаясь представить, что за картина возникла в его голове.

Лев Борисович кашлянул и, словно переключившись, сказал:

– Ну, она, конечно, раскабанела, раньше такая же худая, как ты, была. И почему бабы за собой не следят? Вы же женщины.